Прошлая жизнь Тедди оставалась загадкой, возможно, даже тайной. Она только знала, что его родители умерли. Возможно, что эта женщина его родственница, тетка или крестная. В этой теории имелись прорехи – кому, например, принадлежит мужская одежда? – но в общем она удовлетворяла ее. Франсин сама спросит его, или он сам расскажет ей. Она снова позвонила ему, уже вечером, и на этот раз тот ответил.

Как и ожидала, реакцией на ее извинения, что она не сможет увидеться с ним, было недовольство. Франсин пришлось выслушать негодующие возражения и поток оскорблений в адрес Джулии.

– Я увижусь с тобой в субботу, – сказала она. – Не сердись, пожалуйста.

– Я не сержусь на тебя. – Но эти слова он проорал. Потом произнес: – Франсин?

– Что?

– Ты ведь знаешь французский, да? Он входил в программу повышенного уровня?

– Тебе нужно что-то перевести?

– Что значит «Экритюр»? Э-ка-эр-и-тэ-ю-эр??

Люди, которые не понимают иностранный язык, считают, что тот, кто им владеет, знает и значение каждого слова, является буквально ходячим словарем. Невозможно же знать всю лексику даже родного языка, всегда встречаются слова, значение которых нужно искать в словаре.

– Не знаю, Тедди. Никогда такого не слышала. Давай я посмотрю в словаре и перезвоню тебе?

Дома Тедди снова работал над плинтусом. Он с удовольствием резал и шлифовал дерево, это был успокаивающий, утешающий вид деятельности, в то же время он постоянно подводил его к мысли, что, если бы у Тедди имелось несколько фунтов, он купил бы фрезу и за десять минут сделал бы то, на что у него уходят часы.

От мистера Хэбгуда ответа так и не было. Конечно, его мучает нетерпение, но если смету одобрили, то те десять процентов задатка, что Тедди попросил, тоже должны быть присланы по почте. Ремесленники иногда вынуждены ждать денег неделями, месяцами – это уяснил он по определенным замечаниям мистера Ченса, по его жалобам, которые влетали в одно ухо маленького мальчишки и вылетали в другое, а вот теперь вернулись к нему.

Франсин не перезвонила. Тедди не задавался вопросом почему, он догадывался. Старуха вцепилась в нее и набросилась с упреками, или ее папаша вернулся домой, и она ему понадобилась для каких-то целей. Но с другой стороны, Франсин наверняка держит французский словарь у себя в комнате. Зазвонил звонок, но дверной, а не телефонный. К нему никто никогда не приходил, поэтому Тедди не мог представить, кто это может быть, если только не Найдж, который зашел, чтобы поругаться из-за визга рубанка.

Оказалось, что это его бабушка. Агнес позвонила в звонок – «из вежливости», сказала она, – и тут же своим ключом открыла дверь.

– Привет, чужак, – сказала она.

Ему не хотелось пускать ее дальше холла, но Агнес прошла в дом, в его комнату и уставилась на «Эдсел», который уже не ожидала здесь увидеть. Однако ее первое замечание касалось отнюдь не машины.

– Здесь как в погребе. Холоднее, чем снаружи.

– У меня нет денег на отопление, – сказал Тедди.

– Слишком горд, чтобы устроиться на работу, да? Хоть какое-то разнообразие – обнаружить чувство гордости в этой семье. Я не буду снимать пальто. Доктор говорит, что мне нельзя охлаждаться, я могу подхватить ту самую гипотермию, которая сейчас у всех, мне совсем не улыбается в моем возрасте оказаться в «Скорой», завернутой в фольгу. Я пришла сказать, что моя приятельница Глэдис сшила тебе шторы и настала твоя очередь выполнять свое обещание: красить ей туалет.

Казалось, что мысль о шторах в этом доме принадлежит далекому-далекому прошлому. Сейчас у Тедди уже новый дом, причем отапливаемый. Может, ему удастся продать результат работы Глэдис, отнести его в один из тех магазинчиков, где принимают бэушные шторы? А вот красить неотапливаемый сортир на заднем дворе все же придется…