— Тогда поговори со своими земляками!

В разведроте было еще три бойца из Коканда. Выпадет минутка свободная, сядут земляки по-восточному, дом далекий вспоминают, обсуждают последнюю вылазку…

— А я уже говорил с ними, — ухмыльнулся Бахрам.

— Говорил?

— Говорил!

— Все в порядке? Задачу разъяснил?

— А как же! Заверили, действовать будем так, чтобы боевая слава наша дошла до Ферганы, чтобы там сказала: «Молодцы джигиты наши!»

Последний отдых перед боем… Стемнело. Сорок разведчиков в белых халатах, соблюдая осторожность, мелкими группами миновали по проходам свое минное поле, перешли небольшую балку с низким кустарником, заняли намеченный рубеж для атаки. Теперь оставалось одно: ждать сигнала.

Затаившуюся тишину взорвал артиллерийский залп: начался мощный артналет. Огненные смерчи взрывов выросли у вражеских траншей. Со всех сторон заговорили пулеметы. Ракеты рассекали небо, вырывая из темноты ночи кустарник, лес, поле, покрытое снегом, овраг… Враг основной огонь сосредоточил по правому флангу: этот участок закрыла дымовая завеса, и фашисты, видно, решили, что главная опасность грозит оттуда.

Подан сигнал к атаке, бойцы рванулись вперед. Артиллерия сопровождает разведчиков, огненный вал идет впереди их. Такое содружество пехоты и артиллерии сложилось еще в период Сталинградской битвы.

Именно там солдаты подружились, «сблизились» с артогнем.

Вот и сейчас артиллерия бьет по траншеям, и следом разведчики врываются туда. Артиллеристы переносят огонь, их корректировщики здесь, в первой группе атакующих.

Вражеские солдаты, укрывшиеся от разрывов снарядов, не успели вылезти из укрытия: группа захвата старшины Стрельникова забросала траншею гранатами.

Недалеко от Равшанова застучал пулемет противника. Борис прикинул — граната достанет. Метнул. Взрыв был глухой, значит попал в окоп, да и стрельба прекратилась. Оглушенный взрывом, гитлеровец стоял на четвереньках, пытаясь подняться со дна окопа. Равшанов, как тигр, прыгнул к нему, удар прикладом — и враг лежит. Еще доля минуты — и тяжело дышащий гитлеровец уже был «в пути»: его тащили солдаты прикрытия.

«…А где же старшина? В рукопашной да еще ночью, найти друга — дело трудное. Старшина с бойцами пробивался к блиндажу… Даешь туда!»

Как ночное приведение появился Бахрам у входа в блиндаж. Оттуда выскочил немец, держа две гранаты в руках. Равшанов прыгнул ему на спину. Завязалась борьба. Гитлеровец что-то кричал, звал на помощь. Но «на помощь» пришел старшина Стрельников. Его удар прикладом по голове «уговорил» немца.

Ударом ноги Равшанов распахнул дверь блиндажа и дал на русском языке команду: — Гады, вылезайте! — А потом для прочности добавил: — Драй гот мутер! Хенде хох!

С поднятыми руками из блиндажа вылезли два немца. Старшина приказал Равшанову с двумя бойцами доставить пленных на свои позиции. Медлить было нельзя. Бахрам знал, что пока они не доставят немцев в штаб, не будет команды на отход…

Шальной осколок задел ногу, стало труднее ползти… Да еще эти живые тяжелые «мешки». Последним усилием воли Бахрам открыл глаза и увидел, как впились в небо три желтые ракеты. Отход!

Когда старшина Стрельников, перевалившись через бруствер, упал в свою траншею, первым его вопросом был: — Борис жив?