– Это да, – соглашается моторист. – Фигня вышла, чего уж…

Оставив Семёныча колдовать над проектом рамки, мы с Константином в сопровождении шустрого Юрки спускаемся в жилое помещение под надстройкой.

Да уж, это вам не трансатлантический лайнер. Впрочем не сказать, что совсем плохо – на купейный вагон похоже. Три двери, сдвигающиеся вбок по направляющей, одна – чисто капитанская, попросторнее, на одного человека, и две – на экипаж, по четыре койки в каждой. Интерьер – не просто скопирован, а совершенно натуральным образом выдран из железнодорожного пассажирского вагона, как говорится – «с мясом». Этот коричневый дерматин полок и исцарапанные столики ни с чем не перепутать. Разве что окошка нету. Вместо него – глухая стенка. А за ней, как я понимаю, – машинное. Интересно, как тут со звукоизоляцией? Двигатель вообще сильно шумит? Впрочем, когда действительно хочется спать – не мешает даже грохот близкой перестрелки. На себе проверено, причем неоднократно.

Недолго поразмыслив, Константин меня разместил в кубрике команды, решив, что со Штольцем, Юркой и Семёнычем у меня никакой взаимной неприязни возникнуть не может. Ну, а с остальными охранниками – как-нибудь по ходу пьесы разберемся. Да и ненадолго я тут. Сколько от Никольска до Емвы по реке? Километров пятьсот – пятьсот пятьдесят? Сомневаюсь, что больше. А скорость у этого корыта (ой, не ляпнуть бы чего подобного вслух – за борт ведь выкинут) какая? Да даже если пятнадцать километров в час… За трое-четверо суток дочапаем. Не успею я со здешними «гардами» закуситься, особенно если сразу все точки над «Ё» расставлю. О, кстати, именно этим сейчас и займусь!

Бросив свой тощенький ранец с пожитками на свободную теперь верхнюю полку, а автомат аккуратно пристроив в зажиме, оборудованном на месте вагонной сетчатой полочки под разное мелкое барахло, снова выхожу на палубу и спускаюсь к вахтенному.

– Валер, на два слова. Не отвлеку?

– Не, нормально, слушаю, – пристально смотрит он на меня, явно соображая, чего мне вообще понадобилось.

– Хочу сразу разъясниться… Я тут – человек очень временный. Капитан всем распедаливать не будет, на то он и капитан, его приказы не обсуждают… Но чтоб без лишних претензий и глупых вопросов – я с вами только до Ярославля. И все. Просто так звезды сошлись: вам пулеметчик на «крупняк» нужен, а мне – подзаработать чутка. В Ярославле я рассчитываюсь и схожу на берег. Ни на что не претендую, никого подсидеть не пытаюсь. Лады?

– Лады, – взгляд моего собеседника проясняется, а в голосе появляются радушные нотки. – Слушай, коль ты к нам не насовсем – подсобишь мне малехо?

– Это смотря с чем, – на всякий случай решаю уточнить я.

– Да вот как раз с ним, – Валера тычет указательным пальцем в пулеметное гнездо с гордо задравшим «хобот» в небо «Утесом». – Тому, кто на «крупняке», – полуторная доля обычного стрелка идет. И по зарплате, и от трофеев, если есть… А Григорий, покойник, парень был неплохой, но, зараза, скрытный… Ничего показывать не хотел. Мы ж теперь минимум девять-десять суток вместе идти будем… Научишь?

Хм, а почему нет? Мне, собственно – без разницы, кто после меня этим НСВТ «рулить» будет. А пусть и не друг, но хорошо относящийся ко мне человек среди местных охранников – это уже немало.

– Да без проблем.

Шикарные Валерины усищи аж приподнимаются от его широченной улыбки.

Ну, вроде, отношения начали налаживаться. Надеюсь, у Валериных товарищей ко мне претензий по поводу его обучения не возникнет… А то, мало ли, вдруг он не единственный, кто на полуторный оклад и полуторную же долю в трофеях претендует. С другой стороны: в большой семье – кто раньше встал, того и тапки. А ко мне в таком случае какие претензии? Не нужно было по кабакам сидеть, пока шанс был.

По борту тихонько шлепает волна, за спиной у меня взбивает в пену речную воду винт двигателя. Солнце над кромками деревьев едва встало. Начинают орать по берегам проснувшиеся птицы. Хорошо… Правда, от воды ощутимо тянет холодком. Так на реке и в летнюю жару – прохладно, чего уж говорить про пусть и необычно теплый, но апрель. Река только-только для навигации доступна стала. Я к такому раскладу готов был изначально, потому и поменял заранее свежеприобретенный маскхалат назад на утепленную «горку». Это на берегу в ней жарковато, а посреди реки да на свежем ветерке – самое оно.

Я на правах новичка первым заступил на дежурство. Теперь вот сижу, бдю. Заодно и свежим воздухом дышу, слегка загораю и с Семёнычем беседую. Тот из своего попахивающего солярой и горячим маслом «хозяйства» наверх выбрался, едва только мы от пристани в Никольске отвалили. Теперь вот сидит рядом, слушает, как работает дизель, и меня разговорами развлекает. Я одним ухом его слушаю, а сам головой кручу почти на триста шестьдесят. Все при деле.

Механик, подобно многим пожилым людям, как мне кажется, вообще в собеседнике особенно не нуждается. Главное – чтобы был слушатель. Ну, разве что нужно время от времени выдавать какие-нибудь междометья, желательно с заинтересованной интонацией. И монолог будет продолжен. Но при всем этом Семёныч оказался действительно хорошим рассказчиком. И изображать заинтересованность не приходилось, мне на самом деле интересно. Вот прямо сейчас он мне про баржу рассказывает.

– Старушка-то наша – еще ого-го, пусть и ровесница моя, тоже шестидесятого года, ага… Вообще-то она изначально не под «горючку» построена. Зато почти никакой осадки, под полной загрузкой – около метра. Почти где угодно пройдет… Да… И дизелек у нас отличный. К-262, не слыхал?

Дождавшись моего отрицательного гуканья, механик продолжил.