– Я почти уверена, что место смерти жреца или его захоронение там, глубоко в лесу.

– И что?

– Его нужно найти.

– Это нужно тебе, – бросил мужчина. – Понимаю, тебе скучно в деревне и хочется развлечься. Развлекайся, только не за мой счет. Я не собачка, чтобы послушно выполнять команды избалованной аристократки.

– Я не командовала, только попросила.

– И просто получила отказ. Не ожидала?

– Что я тебе сделала вообще? – обиделась искренне. – Зачем так грубить?

– Мне просто не хочется иметь с тобой никаких дел, – сообщил егерь. – Ясно?

– Предельно, – выпалила я.

Сжав в руке медальон, я развернулась и пошла к себе. В глазах щипало. Нет, конечно, я не плачу. Вот еще не хватало, плакать из-за какого-то деревенского грубияна. Мне просто обидно. Не столько за отказ, а за его странную злость, за колкие слова. Наверное, не нужно было обольщаться и думать, что этот мужчина меня поймет. И не нужно было бежать к нему посреди ночи. То, что мы оказались соседями, ничего не значит. Мы чужие друг другу люди. Со своими проблемами я буду разбираться сама.

Дома я сунула медальон обратно в шкаф и упала на кровать. Потом отвернулась к стене и натянула на голову одеяло, словно пыталась спрятаться от разочарования. Все, спать. И не думать о том, почему чужая грубость так сильно задела.

Арс смотрел вслед уходившей Феодоре и не мог понять, что чувствует. Раздражение от неожиданного ночного визита переплеталось с сожалением из-за собственной грубости. Егерь давно перестал переживать, что думают о нем другие, да и злиться имел полное право, ведь девчонка разбудила ради какой-то ерунды, но все же на душе стало как-то неуютно.

– Мр-р-р-р…– неодобрительно буркнул домовой.

– Вот только не надо на меня ругаться, – пробормотал Арс.

– Ур-р-рм…

На соседнем участке хлопнула дверь и что-то загремело, будто пнули кастрюлю. Егерь неосознанно дернулся туда, но вздохнул и, опершись о перила крыльца, опустил голову.

Ох, Феодора, Феодора… Что же ты делаешь… Откуда вообще взялась на его бедовую голову…

Поначалу Феодора Домбровская представлялась ему избалованной недалекой девчонкой, которой быстро надоест деревня. Он уже не один раз обещал себе держаться от нее подальше, но что-то постоянно сталкивало их лицом к лицу. И каждое из этих столкновений ставило Арса в тупик. Феодора будто бы совсем не замечала его суровость и нелюдимость, не обращала внимания на шипы, которыми мужчина оброс, чтобы не подпускать никого к себе близко. Она улыбалась ему, не боялась задавать вопросы и вообще относилась, как к нормальному человеку. Это… цепляло. Арс стал ловить себя на мысли, что хочет улыбнуться ей в ответ. А ведь уже несколько лет не улыбался.

Да, с приездом Феодоры что-то изменилось. И не только вокруг, но и в нем самом. Аристократка, красавица и явно любимая папина дочка. Энергичная, любопытная оптимистка, которая копает грядки, наплевав на маникюр, и хранит в шкафу человеческий череп. Солнечная девочка, чей свет уже успел задеть его огрубевшую душу, заставляя морщиться, шипеть и огрызаться с непривычки. Арс не был дураком и понимал, что происходит. Его броня дала трещину, и восстановить ее вряд ли получится. Перемены пугали.