Укутав ее объятьями, Булат задвигался сам, осторожно наращивая темп. Не поддавался на нетерпеливые вздохи и жадные ласки, делал все постепенно, потому что все еще боялся навредить — теперь она чувствовала это всем сердцем, а не просто догадывалась.

Но постепенно движения стали резче, быстрее. Разбавили тягучий мед близости жгучей перчинкой страсти и терпким предвкушением.

Виктория задыхалась от восторга и отвечала так же жадно. Ласкала, трогала, гладила, пыталась урвать себе еще чуть-чуть, но грань оказалась слишком близко.

Пара резких выпадов — и комнату наполнил синхронный стон. Громкий и совершенно развратный.

Булат прижал ее к себе и не отпускал до тех пор, пока не излился до капли. Но и потом не отпустил.

— Люблю тебя, — шепнул едва слышно.

И ей не нужен был переводчик, чтобы понять Булата. Виктория очень хотела ответить взаимностью, но с искусанных губ сорвался усталый вздох.

Тяжесть прошедшего дня навалилась как-то вдруг, и Виктория безвольно распласталась на широкой мужской груди, уверенная, что сегодня не шевельнет и пальцем.

Ей надо просто поспать. Все уже выяснилось, и даже за Мэри не было тревоги — внутри крепла уверенность, что с девочкой все в порядке, иначе бы Булат не приехал сюда.

— Тебе надо согреться под душем, рыженькая, — вздохнул альфа. — Давай, я помогу.

Какой согреться? Да у нее кости сейчас расплавятся — Булат слишком жаркий. Но смыть с себя случившееся в переулке очень хотелось.

Поэтому Виктория не сопротивлялась, когда ее принесли в ванную комнату и в прямом смысле выкупали. Булат легко управился с ее безвольной тушкой, а потом завернул в полотенце и отнес на кровать. И сам устроился рядом.

— Спи, Виктор-р-рия, — прорычал на ушко. — Тебе нужно отдохнуть.

Очень нужно. Но перед этим она не могла не сказать короткого:

— Прости.

Потому что, как ни верти носом, а Булат прав — ее глупый взбрык чуть не стоил не только ей жизни, но и их детям. И она действительно навыдумывала. Бестолково до ужаса, поспешно…

Булат тихонько вздохнул:

— Не надо, Викки. Я рад, что успел, а случившееся… Ну, спишем на беременные гормоны. С двойней это бывает.

Виктория позорно шмыгнула носом. Хоть бы наорал для приличия… А в груди так легко стало, что казалось — сердце вот-вот выпорхнет счастливой птичкой.

— Я тоже тебя люблю, — пробормотала, переплетая их пальцы. — Очень.