— А я потом.

— Да почему же?

— Ты беременная.

Та-а-ак, кажется, у кого-то острый приступ благородства. Нужно срочно исправлять и развращать!

— Беременная, а не больная, — зашипела, дергая альфу обратно. — И если ты сейчас же не вернешься на этот диван, то клянусь: однажды ночью я тебя свяжу и надругаюсь!

Булат сдавленно фыркнул. Но, уступая ее настойчивости, вернулся обратно:

— Рыженькая…

— Ой, хватит, — сама забралась на колени. — Замолчи уже и давай побудь немного плохим мальчиком, — потянула вниз пояс штанов.

Булат приподнялся, помогая стащить с себя их. Не стеснялся демонстрировать свое желание, а она все еще краснела от смущения, разглядывая напряженную плоть. Такой большой! Но весь ее, и она собиралась этим воспользоваться!

Обхватив у основания, Виктория двинула рукой вверх-вниз, наслаждаясь тихим мужским стоном.

Булат не шевелился, позволяя ей действовать, но тяжелое дыхание и сверкавшие янтарными бликами глаза говорили о кипевшей в нем страсти.

И от метки волна за волной бежало тепло, подстегивая накинуться на альфу и устроить полный разврат. На диване, полу и вообще любой поверхности.

Или еще чуть-чуть подразнить.

Виктория приподнялась, но вместо того чтобы оседлать альфу, прижалась крепко-крепко, чувствуя между ног окаменевший член. Скользнула по нему выше, давая почувствовать свою влагу, и Булат не выдержал.

Подхватил под ягодицы и толкнулся вверх, заполняя тянущую пустоту собой.

А Виктория подавилась собственным стоном. Это было так ярко! По-особенному остро и горячо, словно ее чувствительность включили на максимум и добавили к близости сотню новых оттенков!

Наслаждаясь каждой секундой, она медленно опустилась вниз и замерла, прислушиваясь к себе. Никакой боли! Только сладкое ощущение тесноты и желания двигаться снова.

Виктория плавно качнула бедрами, и с губ сорвался протяжный стон. Как хорошо! Идеально!

Словно они одно целое. Две половинки, которые, наконец, встретились и теперь не расстанутся никогда.

— Виктор-р-рия… — нежный рык обласкал слух и сердце.