— Ошибаешься, согласно латиноамериканскому списку, он находится в Панаме. А это перелет из Торонто.

Портерфилд изучил вторую фотографию.

— Отлично, теперь я разобрался в этих играх. Сколько обезьян на этой фотографии? Ага, он. Этот парень с усами — Лестер Вийон, когда-то, много лет назад, я с ним работал.

— Он занят в секретных операциях, сотрудничает с тайной полицией Гватемалы, из тех, кого должны были расформировать. Сейчас они работают только по ночам.

— А днем можно попутешествовать, — пожал плечами Портерфилд.

— Здесь он не был более десяти лет.

— Кто тебе сказал?

— У меня много друзей, так как я делаю много одолжений. — Он сунул фотографии обратно в папку. — Оба эти товарища учуяли, куда ветер дует, и просили разрешения вернуться домой, но им отказали.

— Спасибо, Джи Кей. Я обо всем позабочусь. Оставь фото себе.

— Позаботишься? Знаешь, что они намерены делать? Повидаться с директором! Если уж я разглядел на двух фотографиях эту пару, то представь, сколько их всего. Им придется выстроиться в очередь, чтобы застрелить его!

— Джи Кей, благодарю еще раз. Я обо всем позабочусь. За мной должок.

Портерфилд завернул за угол, оставив негра в одиночестве, затем повернул еще раз и постучал в дверь под номером 412.

— Войдите! — отозвался голос Голдшмидта.

Портерфилд отворил дверь.

— А, Бен, привет. Ты проделал этот путь по доброй воле, узнав об очередном фиаско, или повиновался дурацкому приказу?

— Директор хотел всех нас увидеть. — Он взглянул на часы. — У нас еще пара минут. Можешь сделать для меня одно распоряжение?

— Ради Бога, какое?

— Вызовите врачей для вскрытия в пределах ближайших двадцати четырех часов. Газетам скажем, что самоубийство или что-то в этом роде.

— Но это делают, только когда агент уже убит.

— Знаю. Хорошо, что в этой комнате нас только двое.