– Поквитаешься, как же. Выход из сушилки один, и он у меня на мушке!
Сека совершила резкий прыжок. Счастливчик ошибся, думая, что к нему, и открыл огонь. Сека перекатилась мимо лежащего Шкота, и Счастливчик сразу почувствовал некоторый дискомфорт, когда увидел, что исчез умхальтер бойца.
Некоторое время они ожесточенно перестреливались, не давая друг другу высунуть головы.
– Надо было тебя раньше шлепнуть! А не точить лясы о благородстве твоей светлой души и моем черном предательстве! – крикнул он в паузе.
– А ты смешной, но я убью тебя не понарошку!
– Руки коротки!
Счастливчик метнулся вперед и резким движением задраил переборку.
– Смешной говоришь? Сейчас я включу тэны на максимум и подниму температуру до запредельной, тогда посмеемся! – пригрозил он.
– Там, где я была, температура гораздо выше! – глухо ответила Сека. – От жары я не умру. И как же ты меня убьешь в таком случае?
– Я придумал кое-что похитрее. Я найду твоего дружка. Как его имя, запамятовал? – он в открытую издевался. – Сафа что ли? Ну, совсем как диван. Пока ты будешь здесь жариться, я займусь им. Я буду убивать его так, как не убивают даже скот.
Он сдохнет обезумевшим от боли психом. Это будет клубок боли в изуродованном теле.
– Это ты у своих друзей сумитов научился?
Счастливчик отскочил от двери, собираясь разрядить в люк обойму, но успел взять себя в руки, усмехнулся и спрятал оружие.
– Пойду, прогуляюсь, – сказал он.
41.
Всеми забытый Макс просидел в тупичке перед задраенной переборкой недопустимо долго. Ноги от ужаса словно приросли к палубе. Вдалеке раздавались голоса, гремели выстрелы, постепенно все стихло. Тут он узнал, что такое настоящий страх.
Он был уверен, что уцелел один против всей своры матросов, спецмоновцев и Визга, и теперь они ищут только его.
Осознание этой мысли впрыснуло так необходимый адреналин в кровь. Мгновенно и остро осознав, как много потерял драгоценного времени, он разом вскочил на ноги.
Попятившись от страшного люка, он поднялся по трапу и, стараясь не глядеть на жуткие останки жертв Визга, вышел на воздух. Фонарей уцелело мало, вдобавок от холода море выдавило из себя туман, который конденсировался на лампах, делая свет еще более призрачным. По существу фонари освещали сами себя.
Освещение его и подвело, когда он не сразу заметил сидящего в шезлонге человека.