39.

За распахнувшейся дверью никого не было, но чуть в отдалении застыл Заремба в длинном развевающемся сюртуке. За ним в черных комбинезонах с надписью ГБР замерли Ларьков и Чемоданов. Троица походила на трех нахохлившихся черных птиц, Счастливчик поежился.

– Выходите, свиньи! Надо готовиться к встрече господина Кантерсельфа! – приказал Заремба.

Счастливчик, Шкот, Мормышка и Жиртрест вышли на палубу, пахнущую кровью и порохом. Фонари повсюду освещали кровь и неподвижные тела.

В ночи, словно вздох живого существа пронесся далекий вопль сирены, и на горизонте замаячили сигнальные огни приближающегося судна. Воспользовавшись моментом, один из вахтовиков, спрятавшихся за пожарным рундуком, начал пробираться к полубаку. Чемоданов заметил и поднял умхальтер.

– Не трогай его! – велел Заремба, даже не оглянувшись.

Гэбээровец подчинился. Паренек, не веря своему счастью, поправил лямки тощего рюкзачка и припустил к носу корабля. Спрыгнул на выступ нижней палубы, в спешке отбив пятки, и быстро запетлял среди стоящих контейнеров.

Фонари послушно отмечали его лихорадочный бег дикими прыгающими тенями. Наконец парень достиг шлюпки, что было слышно по тому, как она стала раскачиваться. В темноте заскрипели тали. А потом вахтовик стал кричать. Заремба в охватившем его благовейном наслаждении закатил глаза, впитывая чужую боль.

Вахтовик, уже ничего не соображая от боли, пытался грести, хотя шлюпка продолжала, как и прежде висеть над палубой. Гэбээровцы загоготали от удовольствия.

Вахтовика ломало бесшумно и страшно. Хоть кожа и оставалась неповрежденной, под нею происходило ожесточенное движение костей. Сами кости утончались, вытягивалась, и вскоре вместо человека возникла омерзительная фигура с вытянутыми тонкими ручками и ножками и со спутанными длинными седыми волосами, похожая на привидение. Вахтовик умер, крича от боли и отвращения оттого, что осознал, во что он превратился.

– Он в раю! – раздался чей-то голос.

– Возможно, а кто это сказал? – спросил Заремба, по-прежнему не оборачиваясь. – А, это вы полномочный представитель?

– Да, я, – церемонно поклонился Филинов, хотя вид его был страшен. – Зря вы это сделали. Я обо все доложу президенту. Преступления, которые здесь творятся, настолько невероятны, что я думаю, Рубин отметит мораторий на смертную казнь, и вы будете казнены.

– Разве вам не понравилось? Вас все любят.

– В настоящее время я говорю не о себе. Кто вам разрешил открывать несанкционированный доступ в рай? У вас есть какие-то документы? Стандарты предприятия? Должностная инструкция, наконец? А налоги вы платите?

– Какие ваши доказательства?

Внутри шлюпки разгорелся яркий ацетиленовый свет. Даже можно сказать, возникло сияние, в котором тело несчастного растворилось без следа. Через секунду сияние погасло. Свет фонарей показался после него невообразимо тусклым.