— Это, наверное, ваше — блокнот и ручка.

Он кладет их мне на колени.

— Поверьте, мне ужасно неприятно. Могу я пригласить вас к обеду, чтобы искупить вину?

Ну вот, еще один! Мое неотразимое очарование свело его с ума! Я пишу «Да, спасибо» еще до того, как Иветт успевает отказаться. Я говорю себе, что, по крайней мере, за обедом, хотя мне всегда затруднительно есть на людях, мы не будем говорить об этом ужасном убийстве.

Я ошиблась. Если в какие-то моменты они с Иветт и перестают говорить об этом, то лишь когда у них набит рот. Того, кто налетел на меня, зовут Ян, он работает воспитателем и тоже прочел газету. И от его взволнованных комментариев у меня холодеет в животе. Ну почему людей интересует только плохое? Почему не поговорить о цвете скатерти, о пении щеглов в брачный сезон или о пользе оливкового масла? Попробуйте-ка оценить вкус раклетт под такой аккомпанемент:

— Я просто уверена, что он резал ее еще по живому! Это садист!

— Может быть, вы и правы. Еще сыра, Элиз? Знали бы вы, чего я насмотрелся на стажировке в психиатрической клинике… Кровь в жилах стынет. Чтобы распять человека, уже надо быть в определенном состоянии. Безусловно, мистический бред. Или это одна из сатанинских сект…

— А жавелевая вода? Она же все сжигает! Элиз, я налью вам немного белого вина, — предлагает мне Иветт.

— Ритуал очищения… Не знаю, — неуверенно бормочет Ян. — Самое главное, что совсем близко от нас на свободе разгуливает опасный преступник.

Вот от таких слов вам гарантировано ощущение покоя на весь день! Я залпом опустошаю бокал.

— А может быть, даже здесь, на курорте, — возбужденно продолжает Ян. — Где еще спрятаться, если не среди разношерстной толпы на лыжном курорте? Куртка, шапка, очки: здесь все друг на друга похожи.

В любом случае, никто ведь не знает, как выглядит убийца. Ему нет нужды прятаться. Он может спокойно продолжать свое дело. Я мрачно и без всякого аппетита жую салат.

— А вы тут отдыхаете? — спрашивает его Иветт.

— Нет, я тут работаю. В центре для инвалидов.

Ушам своим не верю!

— В ГЦОРВИ? — Иветт реагирует быстрее, чем в «Вопросах для чемпиона».

— Откуда вы знаете?

Объяснения, смех, «ну и ну, вот ведь совпадение!», заказываем кофе, все довольны, кроме Элиз, этой вечной противницы радостей, охваченной мрачными предчувствиями. Десять против одного, что если в округе бродит какой-то мерзавец, его дорожка пересечется с моей…

Кофе, рюмочка после кофе, помещение гудит от оживленной болтовни лыжников. Иветт болтает обо мне, рассказывает о моих несчастьях, о книге, о событиях прошлого года, а я сижу, словно экспонат на выставке. Ужасно, когда о тебе снова и снова говорят, как будто тебя тут нет. Еще немного, и я дерну на себя скатерть и опрокину все, что стоит на столе. Ян, наверное, понял это, потому что я вдруг чувствую его руку на своем запястье.

— Элиз, а эта внезапная известность не очень мешает вам жить?