— Вот, выпейте, вам полегчает, старшина. Это настоящий полынный ликер.

Буль-буль. Слышу, как наполняют рюмки. Что до меня, я бы тоже не отказалась от чего-нибудь покрепче, но мне не предлагают. Шнабель звонит в ресторанчик, где обедают эксперты-криминалисты. Лорье меряет шагами гостиную. Иветт накачивается полынным ликером. А я так и сижу одна в коридоре возле этих проклятых глаз и не решаюсь тронуться с места, чтобы не наехать на них.

— Шнабель, сними показания с госпожи Ольцински, — вдруг говорит овладевший собой Лорье. — Я займусь мадемуазель Андриоли. Блокнот при вас? Напишите, что произошло, — приказывает мне Лорье.

Его голос кажется тверже, в нем звучат злость и отчаяние. Он читает мои короткие записи.

— Мерзавец пришел и принес это к вам домой. Да чего же он хочет, в конце концов? Можно подумать, что он с нами играет!

Мне приходят в голову кошки, приносящие добычу хозяевам. Может быть, он действительно играет. Может быть, он хочет показать мне, как он силен, хитер, безжалостен. Но почему именно мне? Неужели я его знаю? Блокнот: «Может, мы были с ним знакомы… еще до моего несчастья».

— Точно. Я об этом не подумал. Это могло бы объяснить, зачем от приносит вам свои… свои охотничьи трофеи, этот козел!

Никогда не встречалась с жандармом, который изъяснялся бы таким языком. Почти как в американском сериале, где от всех легавых в коротких курточках только и слышно что «мать твою».

Звонок. Вваливаются эксперты — они ругаются, что им не дали закончить обед, и сразу начинают посыпать своим порошком все вокруг. Треск вспышки. Голоса:

— Передай мне пластиковый пакет.

— Смотри, этот прилип к паркету, давай осторожненько…

— Не думал, что там такие крупные связки сзади…

— А как, по-твоему, это держится?

— Секундочку, последний снимок, вот так.

Я медленно сглатываю. Лорье скрипит зубами. В буквальном смысле слова. Новая струя холода.

— Ну, Лорье! Что тут еще? Я даже кофе не допил.

— Сами посмотрите, доктор.

— Бог мой, ваш приятель не в игрушки играет!

Наверное, он нагнулся, я слышу, что он тяжело дышит.

— Восемьдесят из ста, что это от нашей утренней клиентки, у нее были выколоты глаза, — произносит он. — Когда видишь такое, действительно не по себе… Ладно, ребятки, делайте что положено, я к вам присоединюсь.