Он не видит груду трупов у себя под носом?! Я пишу с таким нажимом, что ручка прорывает бумагу:
— Надо предупредить Мартину! — кричит Мерканти. — Он истекает кровью!
Лорье убегает, оставив меня в снегу слушать, как умирает Дюпюи. За моей спиной начинается суматоха. Меня толкают. Перепуганный голос Мартины:
— Надо наложить жгут!
Голос Летиции в доме:
— И тогда?
— И тогда Элиз выстрелила в Дюпюи! — зловеще отвечает Мерканти.
— Он тяжело ранен?
— Плохи его дела.
Дюпюи больше не кричит. Несколько секунд тишины. Потом Мартина:
— Господь прибрал его…
Я только что убила человека. Я первый раз в жизни убила человека. Я должна была бы ощущать ужас. Может быть, отсутствие зрения притупляет чувствительность. Может быть, если бы я видела, как он умирает, меня бы вырвало или я бы расплакалась. Но я чувствую себя холодной и сухой, как камень на плато Ларзак.
Слышу, как волокут тело. Бросают его на другие тела. Скорбное поле брани для жандармов, погибших на боевом посту. Узурпатору тут делать нечего.
Запах «Житан». Курильщик вышел на пандус, я слышу, как потрескивает его сигарета. Другие шаги, голос Мартины:
— Бедный Дюпюи, он был такой веселый!
А эти ребята, на земле, они не были веселыми? Ты что, полная идиотка?
— Но почему он показался вам подозрительным? — продолжает она.
— Подо-зри, подо-сри, сри, насри! Насри!
— Ох, замолчи! — это она Кристиану.