Я стою за дверью ванной и снова кричу на своего младшего брата.

— Сид, черт возьми, вылезай из гребаной ванной. Мне нужно собираться в школу. Снэк ждет.

— Вильгельмина Джейн, не говори этого гребаного слова! — кричит папа из коридора, направляясь ко мне.

— Ты имеешь в виду, не произноси слово на букву «Г», не так ли, папа?

— Черт! Да! Я имею в виду, не используй слово на букву «Г». Это звучит не очень приятно.

Мы с папой улыбаемся, чтобы заглушить наш взаимный смех, но он быстро одолевает нас.

Папа подмигивает мне и стучит в дверь ванной.

— Сид, убирайся из гребаной ванной! Твоей сестре нужно заняться своими гребаными девчачьими штучками.

— Хорошо употребил это чертово слово, папа.

— С тебя хватит, Мин.

Следующие слова Снэка вытряхивают меня из моей памяти.

— Ты права. Здесь чертовски холодно.

Чертовски холодно? Кто он такой? Монах? В некотором роде восхитительно, что он от природы не сквернословит. В отличие от меня.

Снэк движется к большому каменному камину, который огибает угловую стену из гостиной, так что он также частично находится в спальне.

— Я разведу огонь. Ты хочешь включить термостат? Он на стене у верхней площадки лестницы.

Я подхожу и повышаю температуру нагрева. Все еще дрожа, я скрещиваю руки на груди и потираю их вверх и вниз. Я топаю ногами.

Снэк садится на корточки и подкладывает пару поленьев в камин. Он поворачивается и улыбается мне.

— Замерзла?

— Почти. — Я отвечаю, почти стуча зубами.

— Мы не включаем здесь отопление на постоянке, так как здесь весь день никого нет.