– Разделение личности. Иногда он играл роль отца и мужа, иногда – учителя математики, ну и убийцы. У него очень хорошо получалось не смешивать эти личности, и это помогало ему оставаться на свободе. В нем не было ничего серого, только черно-белое: отец семейства, учитель, убийца.
– Хорошо, в детстве у вас было все нормально. А потом?
Я вспомнил ужас, наступивший за арестом отца. В то время мне казалось, что он никогда не закончится. Но все же я нашел выход. Я научился жить с собой, а на большее надеяться было невозможно. Невозможно освободиться от такого прошлого. Оно будет с тобой до самого конца, просто со временем интенсивность переживаний снижается, но они всегда с тобой.
– Моя мать так и не смогла смириться со случившимся, и мы очень много переезжали. Переходить в новую школу всегда трудно, даже если в остальном все хорошо. А когда ты умен и твой отец – серийный убийца, – скажем так, мне пришлось пройти через любопытный опыт.
– Вам было очень трудно.
– А кому легко? – пожал плечами я. – Возьмем тебя. Отец оставил тебя, когда ты была еще ребенком. Мама умерла от рака. Ты с утра до ночи работаешь, чтобы собрать денег на свою мечту.
– Вы хотите сказать, что жизнь – дерьмо?
– Нет, это было бы отговоркой. Бывают трудные моменты в жизни, я не отрицаю этого. Но бывают и радостные, и веселые, и прекрасные. Нужны и взлеты, и падения, иначе все одно и то же. Жизнь, как у трупа.
В кармане завибрировал телефон. Пришло новое смс. Я вытащил телефон и одной рукой разблокировал его, не снимая другую с руля. Сообщение было с незнакомого номера. Я открыл его, но вместо текста была фотография. Я не сразу поверил тому, что увидел. Когда до меня дошел смысл картинки, я дал по тормозам. Ремень безопасности впился мне в грудь и прижал к спинке сиденья.
Ханна что-то говорила, но я не слышал что. Внутри меня все похолодело, но не из-за того, что работал кондиционер. Это был даже не холод, это была заморозка, бесчувствие. Я снова взглянул на экран, надеясь, что мне это только приснилось.
Не приснилось.
52
– В чем дело? Почему мы встали посреди дороги? – донесся до меня полный паники голос Ханны.
Она смотрела на меня, ожидая ответа, которого у меня не было. По крайней мере, я не мог ей сказать ничего, что она хотела бы услышать. Я смотрел на телефон и надеялся на возможность ошибки. Но это была не ошибка, не галлюцинация и не плод моего воображения. Это была страшная реальность.
– Уинтер, что там?!
Я попытался что-то сказать, какие-то ободряющие слова, но язык не поворачивался. Я смотрел на экран телефона и думал, как же такое могло случиться.
– Дайте телефон.
– Тебе не надо это видеть.
Мой голос звучал спокойно, но это была лишь маска. Внутри меня раздирали эмоции, я впадал из одной крайности в другую. Ярость и бессилие, злость и бесполезность. Сердце бешено колотилось в груди, а от зашкаливающего адреналина меня начинало тошнить.
Ханна выхватила телефон и посмотрела на экран. Глаза у нее чуть не вылезли из орбит, и телефон упал ей на колени. Она порывисто вдохнула, и руки взметнулись ко рту. Она словно пыталась засунуть вопросы обратно в рот, словно без них можно было бы сделать вид, что этот ужас не имеет ничего общего с реальностью. А как только она скажет что-нибудь, все сбудется. Слова превращали фантазию в реальность, и пути назад уже не было.