ПРОЛОГ

Невозможнопривыкнутьк пыткам — ник физическим,ни к психическим.Будь то длительноелишение снаили инъекциив позвоночник,исходов всеравно толькодва — хороший,когда ты теряешьсознание, иплохой, когдапревращаешьсяв вопящий отболи и ужасакомок кровоточащейплоти, готовыйна все: рассказывать,сдавать своих,подписыватьлюбые бумаги.Лишь бы тебяоставили впокое. Лишь быхоть на паручасов вернулив камеру, котораяпосле допросови издевательствкажется раем.

Этонормально.Этого не надостыдиться. Упрофессиональныхпалачей ломаютсявсе. Но именноу профессиональных,а не у патологическихсадистов илиозлобленныхна весь светнеудачников,которые зачастуюсами просятсяна эту работу.Профессионалаузнать легко.Он стараетсялишний раз несмотреть насвоего подопечногои всегда обращаетсяк нему на «вы».Это сочетаниеподчеркнутойвежливостис зажатой втисках мошонкойподавляет волюбыстрее и надежнее,чем препараты,вызывающиемнимое удушьеили отравление,когда за глотокпротивоядияпойдешь на все.

Толькомнимых расстреловДизель большене боялся. Наоборот,после пятойили шестойинсценировкиначал молиться,чтобы на этотраз все былопо-настоящему.Чтобы не просторастолкалисреди ночи,натянули наголову мешок,провели побесконечномукоридору и,помучив томительныможиданием, дализалп холостыми.Пусть хоть одиниз патроновокажется боевым.Хотя бы по ошибке.

Носегодня еговели не на расстрел.Расстрельныйкоридор находилсяна другом этаже,до него надобыло полминутыопускатьсяв грохочущемлифте. Да и мешоксегодня ненадевали. Значит,очереднойдопрос. Значит,снова пытка.

Онаначинаетсяне в тот момент,когда тебяподвешиваютза цепь от наручниковили приковываютк металлическомустулу с вмурованнымив бетон ножками.Даже не в тотмомент, когдаты слышишь звонключа в замкекамеры и думаешь:«Опять!» Строгоговоря, онаникогда неначинается,потому чтоникогда незаканчивается.Кроме rex блаженныхмоментов, когдаты теряешьсознание.

Пыткаожиданием.Пытка неизвестностью.Куда сегодня?Что еще приготовилидля тебя палачи-затейники?«Только не вкомнату с | поздями!Только не вкомнату с гвоздями!»— молишь ты,пока два шожихохранникаволокут тебяпо коридору.И когда вы проходитемимо, ты на мгновениеиспытываешьоблегчение.Как будто другиеварианты чем-толучше. А в следующуюсекунду тыготов продатьдушу, лишь быэто был не мокрыйкарцер. Все,что угодно,Господи, тольконе мокрый карцер!

Мимоовального люкас окошком-иллюминаторомДизеля тожепронесло. Проволокло,вернее сказать.Значит, не сегодня.Значит, что-тодругое. Можетбыть, еще хуже.

Таки случилось.Охранникиостановилисьперед выкрашеннойбелой краскойдверью, и повисшийна их рукахДизель в которойраз прочелиздевательскуюнадпись натабличке:

ФИЗИОТЕРАПИЯ

«Лучшебы карцер, —подумал он. —А ешс лучше —сразу сдохнуть.Так ведь недадут...»

Внутрикомната тожебыла белой.Белые стены,белый потолок,кафель на полубежевого цвета,даже мебель:обтянутыйпластиком стол,кожаное креслои стул со спинкойиз прутьев,между которымикак раз пролезаликулаки посаженноголицом к спинкечеловека. Динляне раздражалбелый цвет. Онзнал, как легкоэта комнатаперекрашиваетсяв красное. Так,что неприметныеводостоки вполу едва успеваютсправляться.

Единственнымцветным пятномв царстве стерильнойбелизны былсидящий в креслеПалач, одетыйв зеленыйхирургическийхалат и шапочку.Его лицо закрывалабелая марлеваяповязка. Кактолько на запястьяхарестованногозащелкнулисьнаручники,Палач отпустилохрану и поздоровался.

—Доброго временисуток, Дизель.

Ни«доброе утро»,ни «добрыйвечер». Пытканеизвестностьюпродолжалась.Окон в комнате,понятное дело,не было.

—Здра... Здравствуйте,— хрипло ответилДизель, глядяна свои сжатыекулаки.

— Выготовы сотрудничать?-Да.

— Выготовы отвечатьна вопросы?-Да.

— Выбольше не будетевводить насв заблуждение?

—Да... То есть нет.Не буду.

Палачвздохнул идостал из ящикастола шприц.