– Ланч, Сэм. У меня всего час времени, ты помнишь об этом?
– Ах, ну да… С тобой все в порядке?
В трубке слышится вздох.
– Что ты делаешь дома? Тебе нездоровится?
– Нет-нет, я здоров. Мне нужно было забрать кое-какие бумаги.
Пауза.
– Это по поводу вчерашнего вечера?
– Что произошло вчера вечером? – спрашиваю я.
– В том-то и дело, что ничего. Не самый лучший вечер. Ни единого объятия, ничего. Я решила, ты погрузился в свой маленький мир грез. Как обычно.
Это, разумеется, полная чушь.
Рейчел свойственен весьма своеобразный способ передачи мыслей и интерпретации действий. В действительности, это она не была расположена пожелать мне доброй ночи. Теперь я вспоминаю: Рейчел не переставала мерить шагами кухню с момента моего возвращения домой до момента своего отхода ко сну. Когда я вошел вчера в кухню, она возилась со своим мобильником и была явно взволнована. Я видел, что Рейчел щелкает по кнопкам, но ей никак не удается оставить сообщение. В какой-то момент она вошла в чулан и закрыла за собой дверь. Войдя туда вслед за ней, я увидел, что она сидит на полу, мобильник лежит на коленях, а в глазах стоят слезы. Я спросил, что происходит. Рейчел сказала, чтобы я оставил ее в покое.
Таким образом, ответственность за вчерашний вечер лежит на жене, а не на мне. Но сейчас это не имеет значения. С ней все в порядке.
– Извини за вчерашний вечер, – говорю я. – Послушай…
В этот момент я вспоминаю время, указанное на фотографии – 8:46.
– Во сколько ты сегодня приехала на работу?
Пауза.
– Сэм, что происходит?
Ни один мало-мальски правдоподобный мотив для этого вопроса не приходит мне на ум. Поэтому я молчу.
– Я была здесь как обычно, в восемь тридцать, – ответила она наконец.