Казалось, он что-то прокручивает в уме, а затем он потряс головой и, оставив в покое Ларри Даулинга, сказал:

– А вообще вы слышали какие-нибудь еще звуки? Какие-то шаги? Ничего? Если кто-то ждал, когда она спустится по этой лестнице, и затем столкнул ее вниз, вы наверняка должны были слышать шаги.

– Нет, я не слышала. Я вообще больше ничего не слышала. Только что-то вроде хриплого вскрика и падения, я вам уже сказала. Больше никакого другого звука… Нет. Нет, я ошиблась. Был еще другой звук. Странный тихий звук, вроде скрипа, похожий на… – Она нахмурилась, пытаясь вспомнить, на что он был похож, и выразить это словами, но затем сдалась. – Не знаю. Но это не были шаги.

Лэш сплавил эту проблему простым пожатием плеч.

– Оставим это. Но остается фактом, что вы не ложились и были одеты, и это выглядело бы совсем не так хорошо, если была бы найдена записка, так как это подкрепляло бы теорию о том, что это вы ее написали. Что само по себе совсем не было бы преступлением и значило бы только то, что вы попросили мисс Бейтс зайти к вам, а она поскользнулась и упала, спускаясь вниз. Но с того момента, как вы начнете отрицать, что написали эту записку, дело начнет выглядеть иначе, и вполне возможно, что вам не поверят. Они захотят узнать, почему вы отрицаете это, когда все факты это подтверждают, а следующей вещью, которую они раскопают, как вы знаете, будет то, что вы такая же мисс Китчелл, как и я, и что вы выбрались из Англии по подложному паспорту, чтобы избежать обвинения в убийстве. Это прозвучит весьма плохо, и, хотя, возможно, вам удастся отговориться от одной из этих ситуаций, сомневаюсь, что вы сможете отговориться от обеих. Именно поэтому вчерашнее происшествие должно остаться таким, какое оно есть – просто несчастным случаем! Все остальное было бы крайне опасным. А теперь, чем скорее мы избавимся от этого конкретного куска яда, тем лучше.

Он вынул из кармана зажигалку, открыл ее и подставил один конец смятой машинописной записки к огню, а Дэни сказала со вздохом:

– Лэш, что вы делаете, это же вещественное доказательство!

– Конечно. Но через минуту его не будет. А без него второй кусочек бумаги в вашей комнате не будет значить ровно ничего, и ничто не будет связывать вас с мисс Бейтс.

Он наблюдал, как маленький обрывок бумаги, который привел Миллисент к смерти, темнеет, сворачивается и вспыхивает пламенем, а когда он больше не мог его держать, он бросил его и каблуком закопал сгоревшие остатки в песок. Некоторое время он молчал, глядя вниз на небольшое углубление, которое раскопал его каблук, а затем медленно сказал:

– Как бы я был рад забрать вас отсюда, но я не могу. Если мы попробуем застопорить это дело, это будет выглядеть еще хуже. И все равно мы с вами рискуем. Послушайте, Дэни, я хочу, чтобы вы пообещали мне кое-что.

– Что? – спросила Дэни неуверенным голосом.

– Что вы не будете даже пытаться выходить из своей комнаты ночью, ни под каким видом. Что вы будете запираться в комнате, а если кто-то будет стучать к вам в дверь и совать записку под дверь, уговаривая вас куда-нибудь пойти, даже если она будет подписана вашей матерью и написана ее собственным почерком, вы даже не дотронетесь до нее. Отдайте мне ее утром. И не выходите ни на какие прогулки тет-а-тет с кем бы то ни было, кроме разве что меня! Согласны?

Он улыбнулся ей, но эта улыбка не затронула его глаз, и Дэни сказала прерывающимся голосом:

– Но почему кто-то хочет причинить мне боль?

Или обернуть дело против меня? Раньше было иначе – тогда у меня была эта карта или ключ, или еще что-то там. Но теперь это украли. Кто бы ни хотел что заполучить, он это получил. Почему все это не кончается? Почему кому-то нужно было убивать мисс Бейтс?

Лэш сказал:

– Потому что она намеревалась рассказать нам, что она была по соседству с домом этого адвоката примерно в то же время, когда тот парень, который его прикончил, мог как раз встретиться ей по пути к месту убийства. Тот парень явно знает, что вы тоже были там неподалеку, и он дал вам серьезный знак не болтать, иначе вам будет худо! Или так, пли же он ищет подходящего козла отпущения на случай, если тот ему понадобится. Огромное множество парней готовы сделать огромное множество паршивых вещей ради трех миллионов – поверьте мне! Именно поэтому, начиная с этого момента, вам нужно следить за каждым своим шагом. Я говорю совершенно серьезно! Полиция будет у нас на шее не позднее чем через день-два, и тогда пусть у них голова болит.

Дэни сжала руки и, всхлипнув, сказала:

– Лэш, я… я боюсь.

– И не только вы! – ответил Лэш с чувством. – Я еще никогда в жизни не был так напуган. Я не могу избавиться от мысли, что один из этой теплой компании там на террасе сделал своим хобби убийство, и я был бы рад, если бы у меня был пистолет.