Хм, а ведь раньше он считал её голос весьма сексуальным. А теперь тот раздражает.

- Пойдем, я угощу тебя кофе.

Она хмыкнула и облизнула ярко накрашенные губы. Лидия всегда использовала супер стойкую красную помаду, не оставлявшую следов ни на рубашках, ни на коже. Джонатан чуть дрогнул, вспомнив, как она заглатывала его этим накрашенным ртом. Но, против ожидания, вздрогнул не от желания, а от брезгливости.

- Я сама могу угостить себя кофе. Приехала я не за этим.

Она еще сильнее притиснулась к нему, вынуждая отступить и опереться на край стола. Снова  провела язычком по губам, а потом уверенно очертила руками его грудь и взялась за ремень брюк.

- Лидия, - он нахмурился и перехватил её руки. - Я не собираюсь делать это в академии.

Собственно, он не собирался делать это нигде, но разговора наедине не получится. Он не боялся слез и скандалов, скорее опасался, что женщина  не поверит и придется с силой отдирать её от себя.

Не поверила. Опять начала теребить его ремень. Джонатан уже набрал воздуха, чтобы высказаться, но тут Лидия резко села на колени и через ткань брюк прихватила губами его достоинство.  Мужчина схватил её за волосы, чтобы оторвать от «лакомства».

Вот что за…

В это время дверь  тихо открылась. Он поднял голову.

Кьяра.

Лицо девушки сильно побледнело - он увидел это даже в полумраке кабинета. Но она ничего не сказала, только судорожно вздохнула - вздох этот полоснул по натянувшимся до предела нервам Джонатана - сделала шаг назад и также тихо прикрыла дверь.

Хореограф застыл в ступоре, он даже не сразу понял, что это все ему не померещилось.

Пришел в себя, с рыком оттолкнул Лидию, которая даже не заметила разыгравшейся сцены и резко сказал:

- Лидия… Это была плохая идея, понятно? Извини, но… больше не звони. Вообще.

И выскочил из кабинета.