Послеобеденное интервью с 1601 меня просто ошеломило. Респондент не разрешил мне пользоваться диктофоном, пришлось прибегнуть к помощи шариковой ручки. Где-то в середине беседы он спросил, дошли ли до меня последние сплетни. «Нет», – ответил я. Я думал, он повторит то, что уже рассказала мне 1599, но ошибся.
Блокнот не при мне, поэтому воспроизвожу нашу беседу по памяти. За точность цитирования не ручаюсь.
Я: То есть ты полагаешь, что кто-то может пойти на это?
1601: Да.
Я: Но почему?
1601: Потому что чаша терпения переполнена, ненависть бьет ключом. Их предали – вот как они это понимают. Разве этого недостаточно?
Я: Возможно. Но зайти так далеко… Согласись, звучит ужасно.
1601 (пожимает плечами):…
Я: Ты можешь помешать этому?
1601: Не рискну. Больше мне сказать тебе нечего, потому что никому не известно, где и когда это будет. Я и так наболтал достаточно. И потом, если кто-нибудь…
Я: Никто, это я тебе обещаю.
1601 (после долгой паузы): Я знаю, кто должен это сделать.
Он дал мне координаты. С этим человеком я должен был связаться при первой возможности, но не решаюсь ни звонить, ни писать на электронную почту. Сомневаюсь, что он ответит, если узнает, что это я.
– Хм…
Бирк замолкает.
– Ниже, в записи от девятого декабря, – говорю я, – Хебер сообщает, что пытался выйти на человека, которого назвал ему шестнадцать ноль один, но безуспешно.
– Но здесь не сказано, на кого он пытался выйти, – возражает Бирк. – Хебер всего лишь пишет, что несостоявшийся респондент не вышел на связь.
– Я знаю, и все же было бы логично исходить из того, что это тот самый человек.
– Но в таком случае они с Хебером должны были знать друг друга. Он представлял себе, кому звонит, и догадывался, как этот человек отреагирует на предложение встретиться. Вот здесь… – Габриэль тычет пальцем в распечатку: – «Сомневаюсь, что он ответит, если узнает, что это я»… Звучит как будто они были знакомы, правда?
– Да, похоже.