– Я очень занят. Собственно, о чем пойдет речь?

– Видите ли… я здесь, чтобы помочь вам.

Я так и замираю на месте.

– Помочь? Мне? В каком это смысле, интересно?

– В самом прямом. – Он быстро моргает, переводя взгляд то на ключ, уже вставленный в замочную скважину, то на меня. – Речь пойдет о Томасе Хебере.

Ах вот оно что… Значит, подоспело подкрепление.

Взгляд у Гофмана пронзительно-ясный, отчего голубые глаза кажутся почти белыми. Точнее, прозрачно-голубыми, как сверкающий на солнце лед. Мне не нравится этот цвет.

Его взгляд скользит по комнате, от стены к стене. Как будто, изучая интерьер, господин Гофман рассчитывает больше узнать о хозяине кабинета. Напрасно. Едва ли в этой обстановке отыщется деталь, проливающая свет на мою индивидуальность. Кроме разве что кофейной чашки или пустой пачки из-под сигарет.

– Тринадцать дней назад я приступил к работе после вынужденного отпуска, – говорю я, словно это обстоятельство должно каким-то образом меня извинить.

– Я знаю, – отзывается Гофман и кладет ладонь на спинку деревянного стула. – Присесть можно?

– Разумеется.

Мужчина осторожно усаживается на стул, как будто сомневается, что тот его выдержит.

– Итак, Томас Хебер, – говорю я, усаживаясь напротив.

– Именно так. – Мужчина кивает и меняет позу, как будто только сейчас вспомнил о том, зачем пришел. – Видите ли, нам хотелось бы взять это дело в свои руки.

– Нам? – Я ничего не понимаю. – Кому это «нам»?

– Разве я не сказал?

– Вы из госуправления?

– Простите… – Гофман нехорошо усмехается, качает головой. – Я был уверен, что вы знаете. Видите ли, сегодня я почти не спал, и потому… Управление внутренних дел…

– СЭПО?

Мне не следовало бы так кричать. Гофман изображает смущение.