– Ну что за допотопные взгляды, – вздернув подбородок, возразил уязвленный Роуди. – Нельзя же быть таким старомодным. Новое поколение – новые стандарты, мистер Крэйбл.

– Я слыхал, стругать новые поколения – как раз твой конек. По мне, так шел бы ты лучше работать, сынок. Глядишь, и наряжаться некогда станет, да и у девчушек неприятностей поубавится.

– Танго – танец для двоих, мистер Крэйбл.

– С такими танцами недолго однажды ночью и пулю схлопотать, – парировал Старый Крэб и решил, что разговор пора заканчивать: дела Роуди Паттерсона и Кертиса Мэйхью его совершенно не интересовали. – Даю тебе пять минут. – Он показал Роуди пять пальцев. – У нас тут вокзал, а не танцплощадка. А ты держи ухо востро, Кертис, и не забудь завтра сходить на воскресную службу: после общения с Роуди тебе не помешает послушать проповедь. – Мистер Крэйбл с презрением глянул на главного гуляку Тримея[4], по-военному развернулся на каблуках начищенных туфель и величаво удалился.

– Ну уж настолько-то я его не испорчу! – воскликнул Роуди с каким-то злобным ликованием.

Но Старый Крэб, у которого было полным-полно других забот, уже забыл о нем.

Между тем Роуди переключил все внимание на Кертиса. Красивое лицо его перекосила гримаса отчаяния, а на глаза навернулись слезы.

– Кертис, я попал в адскую западню, – прохрипел он.

– Очередная западня для нашего Роуди, – скептически отозвался Кертис и вздохнул. – И разумеется, снова «адская».

– На этот раз все и впрямь хуже некуда, честное слово! Элли вытурила меня, даже замок на двери сменила! Короче, Кертис, она вышвырнула меня на улицу. Клянусь, я люблю эту девчонку! Не могу без нее!

– Так о чем же ты раньше думал? С кем спутался теперь?

– С Сэйди Монэтт. Она работает в ночном клубе «Десять баксов», но это не важно. Кертис, Элли знает меня как облупленного. Она в курсе, что я люблю приударить. Черт подери, но ведь не один же я такой: все мужики ходят налево!

– Нет, – отрезал Кертис, – не все. Ты просто так говоришь, чтобы оправдать себя.

В ответ Роуди то ли всхлипнул, то ли шмыгнул носом, а может, и то и другое одновременно. Словно пытаясь сдержать переполнявшие его эмоции, донжуан местного разлива прикрыл рот ладонью, и серебряные кольца на его пальцах сверкнули в солнечных лучах, пробивавшихся через грязные окна под потолком вокзала.

– Боженькой клянусь тебе, – убрав ладонь от лица, сказал Роуди, – я хочу жениться на Элли: сделать все по-правильному, сечешь? Но против природы не попрешь, Кертис. По-твоему, как мне быть, когда девчуля сама волочится за мной, да еще и улыбается во все тридцать два зуба? Бежать от нее, что ли?

– Не говори ерунду. Надо хранить верность одной девушке. Может, все дело в том, что ты еще не встретил ту самую, единственную.

– Еще как встретил! Эта девушка – Элли! Каждая встреча с ней для меня праздник! И для нее тоже! Пойми: это любовь всей моей жизни! Но сейчас Элли меня и видеть не хочет. Этот ублюдок Байард настучал на меня! Из-за него весь сыр-бор разгорелся! Пожалуйста, Кертис, умоляю тебя, сделай одолжение… сходи поговори с Элли. Неужто ты откажешь старому другу?

Со «старым другом» он познакомился три месяца назад. Роуди переехал сюда из Сент-Луиса и поселился на той же улице, что и Элли, всего в паре домов от нее. За эти три месяца Кертис уже дважды спасал отношения Роуди с Элеонорой Колдуэлл – таково было полное имя красавицы.

– На этот раз она вряд ли меня послушает, – усомнился Кертис.

– Да ты себя недооцениваешь, дружище! – воскликнул Роуди и принялся поправлять приятелю галстук, и без того идеально лежавший на белоснежной рубашке благодаря зажиму в виде паровозика. – Про тебя такое рассказывают, Кертис! Ты бы только слышал, как все тобой восхищаются: клянусь, я не гоню! Есть в тебе нечто… э-э-э… в общем, что-то такое, чего у других нет. Ты зришь в корень, приятель! Найти золото в грязи Миссисипи для тебя – как два пальца!