— Почему же ты раньше молчала? — хмыкнул он, неосознанно подтверждая ее догадки.
Вера лишь пожала плечами, не желая говорить правду и небрежно ответила:
— Любила, прощала, семью сохраняла…
— А сейчас?
— А сейчас не люблю, Костя. Лимит исчерпан. Все.
— Так не бывает, — недоверчиво покачал он головой.
— Бывает. — Едва заметная усмешка скользнула по ее губам. — Я больше не люблю тебя. Пойми ты это уже, наконец, и иди своей дорогой.
— Пакуемся! — Голос Захара раздался за спиной, прерывая осточертевший разговор. — У вас все нормально?
— Да. Поехали. — Вера первой забралась в машину и сразу отвернулась к окну.
Не хотела больше разговаривать ни с кем. Нужно было перемолоть аварию внутри себя и найти силы, чтобы смириться с тем, что всех спасти невозможно. Прописная истина, но слишком жестокая.
— Приедем на базу и все свободны. — Захар обернулся к личному составу. — Разбор полетов будет потом.
Все устали. Выезд был не самым приятным, ни к чему мучить их еще нудным разборов косяков, все и так все понимают. А вот ему самому предстояло еще заполнить кучу бумаг и отчетов, прежде чем ехать домой. Как и всегда.
Телефон призывно завибрировал в кармане, известив о входящем сообщении. Захар взглянул на дисплей. «Ты скоро?» — от жены. «Скоро», — коротко ответил он и, откинувшись на спинку, прикрыл глаза.
Глава 2
Полковник Богданов въехал на территорию базы МЧС, припарковался перед административным зданием и вышел из машины. Смерил хмурым взглядом территорию станции и направился к главному входу.
Василий Дмитриевич отработал в МЧС почти тридцать лет и не представлял своей жизни без него. Он отдал спасательной службе всего себя и никогда ни о чем не жалел. А сейчас, когда участвовать в операциях не позволяли здоровье и возраст, вместо заслуженной пенсии предпочел возглавить аварийно-спасательную станцию в областном городе и курировать ее работу лично.
Взявшись за перила, Богданов поднялся под лестнице и вошел в здание.
— Василий Дмитриевич, по вам можно часы сверять, — засуетилась диспетчер Людмила, увидев его. — Ровно девять часов.
— Людмила Михайловна, — полковник прищурился, а она вытянулась по струнке, уловив в его голосе какой-то подвох, — какого хрена на лестнице лед?
— Так сыпали песок-то… — попыталась оправдаться она, но по суровому взгляду стало понятно — бесполезно.