Народ стал расходиться, а Белов заметил тётку Куриху и поспешил к ней. Тётка тоже узнала его, и они пошли за курицами, по дороге Белов завёл разговор о корме для куриц. Куриха охотно согласилась и предложила продать два пуда зерна вместе с полудюжиной куриц. Торговаться по пути Белов не стал, торг продолжили во дворе Курихи. Да и торга практически не получилось. Стоило Белову предложить так и не проданный Окуню ножик взамен курицам, как Куриха стала отлавливать своих куриц и складывать в мешок, опасаясь, что Белов передумает. Вскоре, закинув на плечи два мешка, Белов сердечно попрощался с Курихой и скорым шагом пошёл на берег. Возле дома Скора он остановился, постучал в дверь и зашёл в дом.

Скор сидел на полатях возле Слада, и они тихо беседовали. Белов поклонился, подошёл, проверил температуру у Слада. Лоб был нормальный. Слад спокойно дал осмотреть ноги, опухоль на сломанной ноге спала полностью, синяк тоже исчезал. Зашитая рана приобрела нормальный цвет, краснота сошла. Белов облегчённо вздохнул, угроза воспаления отошла. Белов попрощался с отцом и сыном, объяснив, что надо возвращаться к своему хозяйству. Улыбнулся Сладу, напомнил об обязательном удалении нитки. Спросил у Скора разрешения приехать осенью, на что тот ответил согласием. Ещё раз попрощавшись, Белов поклонился и ушёл.

Несмотря на то, что уже вечерело, Белов решил уплыть сразу, не дожидаясь Окуня, который оставался на ночлег. Бережёного бог бережёт, решил Белов, не рискуя здоровьем куриц и опасаясь дождя при наличии большого количества соли.

Уложив имущество, Белов помахал рукой подручным Окуня, и выгреб на стремнину Камы, после чего пересел на корму и стал подруливать третьим веслом, плывя по течению. Река здесь текла спокойно, чуть быстрее пешехода. До заката Белов рассчитывал отмахать больше двадцати километров.

Теперь Белов получил возможность спокойно осмотреть берега и сориентироваться. По его прикидкам, Выселки стояли недалеко от несуществующего здесь села Дедка. Берега Камы были покрыты дубовыми рощами с вкраплениями липы и немного берёзы. Тут Белов вспомнил, что съестного у него не осталось, и подрулил к берегу, чтобы накопать червей или поймать лягушку для насадки. Закрепив лодку, Белов стал шарить в траве вдоль берега, вылавливая кузнечиков и разыскивая лягушек. Попался почти сразу пяток лягушек, которых Белов спрятал в мешок и пошёл обратно к лодке. Сверху со склона раздались крики, потом шум, в котором привычное ухо Белова безошибочно услышало драку. Белову стало интересно, кто дерётся в этом бесконфликтном мире? Прихватив посох-карабин, он поднялся по склону на шум.

Трое крепких парней, но ещё безбородые, не спеша, явно глумясь, били худого парнишку, в котором Белов признал незадачливого помощника кузнеца Третьяка. Тот, явно уступая в силе, не падал, а пытался защититься и упорно стоял на ногах. При появлении Белова избиение прекратилось, но не надолго.

- Иди отсюда, - сказал парень постарше, когда убедился, что Белов один.

- Почто бьёте Третьяка, старшина велел его не трогать,- подошёл Белов, чувствуя, что уговоры не пройдут, но попробовать надо.

- Да он сам...- ляпнул второй парень.

- Молчи, Окорок,- прервал его главарь, и повторил - вали отсюда, бродяга.

- Только вместе с Третьяком,- Белов за руку отвёл Третьяка себе за спину.

- Получи...- ударил кулаком Белова главарь.

Парни, конечно, были крепкие, возможно даже сильнее Белова, но драться они не умели. Белов скоро уложил их на землю, калечить не стал, памятуя, что били они Третьяка по заданию Скора. Носы и зубы у лоботрясов остались целые. Даже синяков на лице не появилось. Чтобы не спровоцировать жалобы на расправу над невинными подростками, Белов поставил парней на ноги и спросил имена, они оказались очень характерными - Будила, Окорок и Елага. После этого Белов заставил всех троих поклясться перед богами, что их никто не бил и не калечил. Парни уныло пробурчали клятву Роду и Макоши. Затем Белов их отпустил, напомнив, что ещё будет на Выселках и узнает о соблюдении клятвы.

Глядя вслед плетущимся домой обидчикам, Третьяк спросил - а со мной что будет?

- А ты поплывёшь ко мне, - решил Белов,- тебе же некуда идти?

- Да, некуда.

- Вот и ладно, бери свой мешок.

Усадив Третьяка в лодку, Белов взялся за вёсла. Клятва клятвой, но отплыть, подальше, не помешает. Грёб Белов почти до заката, за это время они проплыли место предыдущей ночёвки, где встретился Слад. Кама в этом месте была не очень извилистая, по прикидкам Белова, они отплыли от Выселков километров на двадцать или больше. Ночевать на берегу Белову не хотелось, к счастью попался небольшой островок, поросший ивняком. К нему и пристали путники. Отправив Третьяка разводить костёр, Белов закинул донку с насадкой-лягушкой, приковал лодку к дереву и понёс вещи на берег. Третьяк уже наломал сушняка и бил огнивом по кремню, раздувая тлеющие искорки. Вот что я забыл, чертыхнулся про себя Белов. Зажигалки скоро кончатся, и что будет? Оставив Третьяка у костра, Белов вернулся за берестой, на островке была довольно сырая почва, придётся стелить берёсту. Он принёс две охапки берёсты, объяснив Третьяку, чтобы их не сжёг, потом решил проверить донку. Оказалось, там вполне приличный налим, которого хватит на ужин обоим. Лягушки ещё оставались, поэтому Белов забросил донку снова, выпотрошил и отнёс налима к костру. Костёр уже разгорелся, а Третьяк достал свои нехитрые припасы. Кузнец оказался нормальным человеком и дал Третьяку на дорогу пяток сушёных лещей и три большие лепёшки. Их и предложил Третьяк Белову.

За ужином Третьяк рассказал свою немудрёную биографию. Как было понятно, третий сын в крестьянской семье, только два старших брата были старше почти на двадцать лет. Отделились они давно и когда умерли родители Третьяка, братья уже обросли семьями, в которых Третьяку не нашлось места. Нет, братья его не выгоняли, живи в семье. Но племянники и племянницы, частью старше Третьяка, с удовольствием подшучивали над ним, а невестки возмущались дармоедом. Возможно, сказался и возраст, тогда Третьяку было всего 13 лет, время сомнений и исканий. Плюнул он на всё и подался в соледобытчики, благо жил недалеко от Соли Камской. Там его хватило ненадолго, замучили соляные язвы. Напросился в подмастерья к кузнецу, у него понравилось. Вместе с кузнецом и поехал на Выселки, куда их позвал Скор.

- А отчего тебя так Скор невзлюбил?