Приданная пушкарям полусотня после сражения изменила отношение к пушкам, спасшим их от полного уничтожения. В полусотню уралец выпросил дополнительно два десятка новичков, панически боявшихся пушек и самих пушкарей. С таким заслоном можно продвигаться на юг, учитывая, что ничего интересного трофейные команды не обнаружили. Да, и откуда, чем отличались эти кочевники от самих угров? Ничем. Это понимали все воины, поэтому победа служила способом поднятия духа, нежели обогащением. Собственно, все ветераны на это и рассчитывали, натаскать на таких стычках молодёжь, чтобы подойти к богатым городам в едином опытном строю. Как позднее услышал уралец в разговорах стариков, на таких натаскиваниях погибала почти треть новичков, поэтому была понятна радость вождей от результатов первого сражения. В команде пушкарей не погиб никто, но семеро получили ранения, трое от случайных стрел, остальные просто обожглись об орудия. Все ранения сравнительно лёгкие, что подняло авторитет Олега среди простых воинов, сумевшего обойтись без потерь.

Дальше орда двигалась практически без сражений, не считать же мелкие стычки с малочисленными родами настоящим боем. Причём, как убедился уралец, новости в степи распространялись быстро, значительно скорее движущейся орды. Общее направление движения войска не скрывалось, к Сырдарье, поэтому к орде прибились три полусотни кочевников с просьбой взять в дальний поход. Искателей приключений распределили по разным десяткам и заставили принести клятву воина, исключавшую дезертирство. Роды, не желавшие вливаться в орду, разбегались, бросая свои отары. Азартные степняки рассыпались фронтом до двадцати вёрст, в поисках таких бесхозных овец. Переправа через Сырдарью прошла спокойно, а первый же встреченный городок ожидал орду с закрытыми воротами.

Олег решил воспользоваться ситуацией и напомнить о себе, в городе он надеялся обнаружить серу и селитру, да запасы свинца и меди для ядер и картечи.

— Великий вождь, — склонил голову старый сыщик, — если я разобью ворота своими пушками, либо горожане станут гораздо сговорчивей, либо твои воины смогут пройти в город.

— Хорошо, — кивнул Мадьяр, сидевший на коне в окружении советников и ординарцев, — я дам команду, чтобы передовые сотни следили за твоими пушками. Разбей ворота, и они войдут в город.

Очередная тренировка в условиях, приближённых к боевым, как назвал краткое сражение уралец, прошла успешно. Чтобы исключить пробивание ворот ядрами, после пристрелки пушкари применили связку из двух ядер, соединённых короткой цепью. Такие связки по указанию уральца выковали как раз для предстоящих штурмов крепостей. Первая проба прошла успешно, защитники крепости не успели создать баррикаду на месте вынесенных ворот, как в крепость ворвался передовой отряд степняков. В крепости, как и ожидал старый сыщик, пушкари разжились солидным запасом меди, свинца, серы. С селитрой оказалось хуже, с трудом набрали ведро. В любом случае, пушкари обеспечили пополнение запасов пороха и боеприпасов. И получили интересный опыт захвата городов, как убедился уралец, заметно отличавшийся от описаний историков.

Во-первых, не было никакой резни при захвате крепости, которой опасался старый сыщик. Степняки убивали мужчин с оружием в руках, остальных сгоняли на площадь для дележа полона. Нищие пастухи считали захват пленника чуть не единственной возможностью разбогатеть. Богатое имущество и ценности забирали себе вожди и их приближённые, не желая связываться с пленниками. Тех надо было кормить, обогревать, до ближайшего торговца. Учитывая, что торговцы не успели присоединиться к орде, участь пленников представлялась незавидной.

Олег, за годы жизни в этом мире, не избавился от нормального человеческого отношения к людям, рискнул переговорить с вождём о пленниках и судьбе города. Выбрав время отдыха, когда Мадьяр отдыхал в своей юрте в окружении немногочисленных помощников, он попросил аудиенции. Учитывая, что уралец не надоедал вождю своим присутствием, его легко допустили пред светлые очи руководства. Два вечера пришлось разливаться уральцу мыслью по древу, как писал автор «Слова о полку Игореве», расписывая первому венгру экономическую выгоду сохранения жителей городка на свободе, желательно всех. В ход шли все аргументы, от отсутствия торговцев, до появления которых две трети пленников просто не доживут. До необходимости организации пути к уральцам, у которых можно закупать пушки, ружья и порох.

— Посуди сам, — убеждал угра уралец, играя на психологии воина, — возьмём мы богатую добычу в южных городах. Золото, ткани, пряности, драгоценные камни и рабы. Ты обмотаешь себя тканями и будешь есть с золотого блюда? И так проживёшь оставшиеся дни? Не отвечай, знаю, что нет. Ты воин и не поменяешь радость похода на теплую постель с наложницами. Какое оружие ты возьмёшь в поход — золотые кубки, шёлковые шатры и красивых наложниц? Нет, ты дашь воинам лучших коней, самые лучшие сабли и копья, только пушки не смогут выстрелить. Не нашёл я в городе необходимые для пороха снадобья, увы.

— А уральцы продают своё оружие всем соседям, — продолжал убеждать Олег Мадьяра, — в том числе и персам, которые граничат с городами, что мы идёт захватывать. Пока персам хватает забот с Византией, армянами, арабами и другими соседями. Отлично, мы можем не опасаться нападений соседей, но в походы придётся ходить без пушек. Да, ты великий вождь и победишь своих врагов любым оружием. Но, стоят ли несколько сотен полуголых жителей этого и других городов, хорошей надёжной и быстрой дороги до уральских торговцев, которые продадут порох, припасы и другое оружие, что сохранят жизнь твоим воинам? Возможно, выгоднее сохранить жителей городка в обмен на их подчинение и поддержку наших торговцев и посланников. Даже, если обменять жизни этих несчастных на жизнь десятка твоих воинов, что бы ты выбрал?

Не дожидаясь ответа на свои риторический вопрос, сыщик покинул в темноте зимнего вечера юрту Мадьяра. Приходить на третий вечер к вождю не пришлось, тот днём объявил, что оставляет два десятка раненых воинов в качестве гарнизона крепости, а всех жителей передаёт им в подчинение, для содержания и зашиты города. Этим же днём орда покинула крепость, двигаясь дальше на юг, зима перевалила за середину, нужно было спешить пройти пустыню до наступления жары. Пять крепостей, встреченных на пути вдоль русла Сырдарьи, сдались без боя и признали себя подданными вождя Мадьяра. Для закрепления покорности тот не нуждался в советах уральца, все старейшины и вожди городов отправили в поход своих детей и племянников. Результаты реквизиций в этих городах дали мало для пушкарей, два ведра селитры и втрое больше серы, плюс тонна свинца и меди.

Глядя, как радуются воины сопровождения и пушкари недорогой добыче в виде пары тулупов или стального ножа, Олег грустно усмехался, настраивая своих подопечных на немыслимые богатства юга. Но, гонял парней нещадно, и себе не давал спуска, перегоняя добытые химикаты в порох, да ещё проверяя его качество ежедневными пробными стрельбами. Разведка у Мадьяра была поставлена неплохо, в результате чего одним прекрасным утром орда свернула от русла реки на юг, и через три дня пушкари прибыли под стены настоящей крепости. Название города показалось Олегу знакомым — Джизак, да и, судя по изменениям климата, орда достигла среднеазиатских городов. Снега в окрестностях города не было совсем, и температура воздуха была около десяти градусов выше нуля, кочевники радовались вместе со своими конями зелёной траве. Крепость, на взгляд подполковника, была примитивной и при наличии хорошей артиллерии захват её не составит труда, осада представлялась неперспективной, река подходила к самым стенам и наверняка у осаждённых был подземный выход к воде. Мешал небольшой нюанс, своими примитивными пушками раздолбить широкие стены крепости уралец не мог, необходимо было раза в три больше припасов.

— Намучаемся мы здесь, — выскочило у него после троекратного объезда крепостных стен. Фраза вышла пророческой.

В первый же предпринятый штурм пушкари свою задачу выполнили и разнесли ворота города несколькими залпами, да, осаждённые оказались не лыком шиты и заранее соорудили за воротами огромную баррикаду, на которой завязался ожесточённый бой. Степняки в рваных халатах ползли по нагромождению камней и корзин с песком, а защитники крепости из луков расстреливали врагов со стен и крыш домов. Добравшихся до края рукотворной насыпи угров кололи копьями воины, окружившие баррикаду. Результатом первой, неудачной атаки стали два десятка погибших кочевников и оскорбления со стены крепости, долетавшие до становища угров весь оставшийся день.

Прискакав к юрте вождя на совет, Олег догадывался, какими будут первые вопросы, так и оказалось.

— Ты сможешь разбить своими пушками стену крепости вдали от ворот? — первый сотник Мадьяра пристально взглянул на командира пушкарей.

— Нет, — спокойно посмотрел ему в глаза уралец, — мало пушек и зарядов.

Больше он не пропустил и слова на совете, внимательно прислушиваясь к предложениям сотников и старейшин. После длительного обсуждения степняки выбрали вариант повторного штурма через разбитые ворота и баррикаду, предварительно вооружив передовую сотню длинными пиками и щитами. На том и порешили, после чего до поздней ночи у костров передовые сотни готовили себе щиты и длинные пики. Своих пушкарей уралец также заставил приготовить щиты, высокие и широкие, способные прикрыть пушечный ствол сверху и по бокам. С раннего утра, до начала штурма, он несколько раз объяснил своими подчинённым, что нужно делать. Заставив парней повторить и отрепетировать трижды все действия, сыщик успокоился и позавтракал.

Штурм начали до обеда, едва убедились в отсутствии ворот в проёме между стенами крепости. Когда передовая сотня волной ударилась о баррикаду, высаживая на неё воинов, остальная часть войска рассыпалась вокруг стен крепости, имитируя атаку на стены. Лучники осыпали защитников стен стрелами, а два-три десятка из каждой сотни пытались забраться на стену крепости по самодельным лестницам. Олег с пушкарями подвозил тем временем орудия к баррикаде. Укрывшись за спинами передовой сотни, они подвезли пушки к самым воротам, дальше, прикрываясь щитами, занесли на руках вовнутрь крепости. Установили три орудия на специально изготовленные лафеты, с большим углом возвышения. Два орудия оставались в запасе, позади передовых, откуда за сражением наблюдал уралец.

Осаждённые не теряли времени зря и за ночь увеличили ширину баррикады до десяти метров, через десять минут после начала атаки всё это пространство оказалось устлано телами незадачливых степняков. Оставшиеся две трети сотни откатились назад, укрываясь за щитами пушкарей, на которые перенесли огонь лучники крепости. Олег схватил отступившего сотника за грудки и прорычал ему в лицо,