— Как ты себя чувствуешь?

Мама умудряется спрашивать в самое неподходящее время.

— Нормально, — ответил он, снова усевшись.

В дверь постучали, вошел Герберт.

— Доброе утро, мадам. Доброе утро, сэр, — произнес он, не поднимая глаз.

Опершись на ладонь подбородком, Бруно с неодобрением посмотрел на лакированные нарядные туфли Герберта. Последнее время Герберт стал несносно дерзок. Джерард внушил ему, что от него будет зависеть успех всего процесса, если только они предъявят суду преступника. Все твердят, какой он смелый, что погнался за убийцей. А отец отказал ему по завещанию двадцать тысяч! Было от чего загордиться!

— Мадам не решила, шесть или семь человек будут к обеду?

Бруно тем временем разглядывал розовый острый подбородок Герберта и думал, что именно на него пришелся удар Гая, уложивший дворецкого.

— Ой, Герберт, я еще не звонила, но думаю, будет семь.

— Благодарю, мадам.

Рутледж Овербек-второй, решил Бруно. Так он и знал, что мама в конце концов пригласит этого типа, хотя и разыгрывала нерешительность, мол, выйдет нечетное число за столом. Рутледж Овербек сходит по маме с ума или делает вид, что сходит.

Бруно хотел пожаловаться, что Герберт вот уже шесть недель как не отдавал гладить его костюмы, но чувствовал себя слишком плохо, чтобы заводить разговор на эту тему.

— Знаешь, а я смерть как хочу поглядеть на Австралию, — заметила она, вгрызаясь в гренок. Она развернула карту, подперев ее кофейником.

У него защипало кожу на ягодицах, будто он снял штаны. Он встал.

— Ма, что-то я к этому охладел.

Она озабоченно на него поглядела, отчего он испугался еще сильней, так как понял, что она ничем, решительно ничем не может ему помочь.

— В чем дело, миленький? Что тебе хочется?

Он выскочил из комнаты, чувствуя подступающую тошноту. Ванную вдруг окутал мрак. Он вышел шатаясь, запечатанная бутылка шотландского выпала у него из рук на постель.

— Что с тобой, Чарли? Что?

— Лечь.