Она издевается?

Хочется схватить этот стеклянный стакан, дать эмоциям выйти наружу и кого-нибудь грохнуть.

– Когда она очнётся? – зарываюсь пятерней в волосы. Невыносимо. Мира спит, моей дочери больше нет. Мысли всмятку, голова не варит.

– Уже вечером или ночью. Мы дали ей снотворное, у неё была сильная истерика.

Полчаса сидеть в собственной крови – конечно, отразится на её состоянии. Она даже встать не могла. Когда поднимал её на руки, опасался, что сделаю ей больно. Боялся, что пойдёт что-то не так, и она вот-вот рассыплется у меня прямо на руках.

Плакала, обнимала меня за шею. А я ничего сделать не мог. Только уложил её на заднее сиденье салона, отвёз в больницу, где всё то же самое случилось с моей женой, Ритой.

Попробуй тут не сойти с ума!

Меня самого колотит всего. Пока ехал, думал, сдохну по пути.

Что если бы я тогда не поставил ей жучок в телефон? Что если бы она просидела там не полчаса, а несколько часов, о которых я и вовсе не знал бы? От одного представления кидает в очередное безумие.

– Я приеду вечером, – кидаю женщине. Вылетаю из кабинета, не иду проверить малышку, что лежит и спит. Пусть. Дальше я уже со всем разберусь.

**

Я влетаю в подъезд дома, не замечая идущего навстречу мужика. Чуть не сшибаю его с ног, толкаю в плечо и слышу доносящийся до меня крик:

– Ты охренел?! Смотри, куда идёшь!

Не могу. Никого не вижу.

Только одно дерьмо маячит. Раздражает меня и действует как красная тряпка на быка.

Быстро поднимаюсь до нужного мне этажа. Подхожу к двери, достаю ключи. Хорошо, что в прошлый раз при посещении этой квартиры Илья додумался взять слепок.

Быстро проворачиваю ключ в замке. Нетерпеливо распахиваю единственную преграду, зная, что эта тварь здесь.

Прохожу внутрь. Тихо, еле сдерживая себя.

И нахожу его там, где и ожидаю.

Стоит у шкафа, быстро закидывает вещи в сумку.