– Это не смешно, – поведала ему Онория. – Можно подумать, у меня есть выбор. Я должна выезжать в Сезон. Я в отчаянном положении.

– В отчаянном положении, – с сомневающимся видом повторил за ней Маркус. Это выражение часто появлялось у него на лице.

– В этом году я должна найти себе мужа. – Онория чувствовала, как её голова покачивается из стороны в сторону, хотя не была уверена, что возражает насчёт этого. Она не единственная молодая леди, которая лелеет надежды на замужество. Но она не ищет мужа, чтобы любоваться кольцом на пальце или купаться в лучах статуса замужней дамы. Онория мечтала о собственном доме. О семье – большой и шумной, где не всегда следят за манерами.

Её просто угнетала тишина, воцарившаяся в родительском особняке. Она ненавидела звук собственных шагов по полу. Ненавидела сам факт того, что часто это были единственные звуки, которые она могла услышать за вечер. Ей нужен муж. Это единственный выход.

– Ой, да брось, Онория, – произнёс Маркус, и ей не нужно смотреть ему в лицо, чтобы в точности представить его выражение – покровительственное и скептичное, с оттенком скуки. – Твоя жизнь не может быть настолько безрадостной и унылой.

Онория стиснула зубы. Она ненавидит этот его тон.

– Забудь, что я сказала, – пробормотала она, поскольку, в самом деле, не стоило и пытаться объяснить ему.

Маркус вздохнул, и даже вздох его прозвучал снисходительно.

– Здесь ты вряд ли отыщешь мужа, – произнёс он.

Онория плотно сжала губы, жалея, что заговорила на эту тему.

– Студенты здесь слишком молодые, – заметил он.

– Не моложе меня, – возразила девушка, угодив прямиком в ловушку.

Но Маркус не стал торжествовать, злорадство было ему несвойственно.

– Так вот почему вы в Кембриджшире. Чтобы встречаться с теми студентами, которые ещё не уехали в Лондон?

Девушка, демонстративно глядя перед собой, ответила:

– Как я тебе уже говорила, мы приехали, чтобы слушать лекции.

Он кивнул:

– На греческом языке.

– Маркус!

Тут он усмехнулся. Но это была не обычная ухмылка. Маркус всегда был настолько серьёзным и чопорным, что даже его улыбка напоминала чью-то сухую полуулыбку. Онории было интересно, как часто он улыбался, сам того не сознавая. Ему повезло, что она так хорошо знает его. Любой другой человек мог бы счесть Маркуса занудой, который лишен всякого чувства юмора.