Вполне, могут начать общевойсковую операцию всем составом Сторожки по поиску и обнаружению своего бывшего члена, с целью узнать, чем это он так недоволен, собака, что покидает не пыльное, высокооплачиваемое место.

Мне надо выкапывать первый тайник около сосны и все хорошо обдумать, что брать с собой, что оставить лежать в земле. Потом оставить лошадку на стоянке, в надежде, что ее найдут через день-два и никакие хищники не успеют ее слопать. Забрать там весь запас крупы, приправ и масел. Придется сделать два рейса вверх-вниз, чтобы вынести все остро мне необходимое для проживания какого-то времени в Храме и путешествия за горы. Есть же и еще тайник, который надо пересмотреть, около места великой победы над Кортом. Времени, если сделать все разумно и комфортно, потребуется два дня, не меньше. Еще ведь и дров надо натаскать побольше.

Табличку нельзя оставлять никак. Тем более, такой хитрой роже.

Можно, конечно, для полной конспирации, после такого смелого и благородного жеста, проехать через мост и пост, засветиться там, что я направился в Город, а потом, переплыть в стороне реку вместе с барахлом и моей Зорькой и вернуться на эту сторону.

Но. Я такое еще не делал и не уверен, что лошадка на этот заплыв согласится. Потом долго придется скакать в мокрой одежде и натирать нежные места. Да и по времени это займет часа два-три.

Поэтому — на фиг такие сложности и оповещение родной Гильдии оставим для лучших времен. Пусть и Старшие и Сохатый думают, что я вернулся в город, хотя бы пару дней. В городе меня ждут филеры и, если я не появлюсь завтра к вечеру, могут объявить розыск, то есть, запас в пару дней у меня сохраняется.

Пока все козыри по тихому и комфортному исчезновению у меня в колоде и не стоит давать противникам даже один шанс, типа, из жалости или обостренного чувства справедливости.

Ушел спать пораньше, сказал Сохатому, что утром надо скакать в город, очень много дел. Чтобы не привлекать внимания, попросил мой счет приплюсовать к другим, которые копились в течении месяца до полного расчета. Надо и в мелочах вести себя, как обычно.

Спал, так себе, вспоминал Гриту, Клою с Троном, Учителя, приятелей, соседей, гвардейцев. А вот Драгера с Кросом почему-то не вспоминал, что странно, как из другой жизни эти воспоминания.

Хотя, оно так и есть, фактически. В новом теле я с ними и не общался ни разу.

Утром завтракать не стал, только заказал чаю приготовить. Посидел, смакуя хороший напиток и понимая, что сейчас произойдет раздел между прошлой и новой жизнью. Смотрел, как всходит светило и морально настраивался сегодня много хлопотать и решать. Сейчас я совершу первые действия, которые уведут меня со стороны людей на только свою личную сторону или даже сторону врага неведомого. Я, собственно, так и не думаю, но многие знакомые и приятели именно так решат, когда к ним придут спрашивать и допрашивать.

Но, не подставлять же свою шею под обух городских дознатчиков и нежную плоть под раскаленные щипцы, ради этого. Чтобы донести этим, равнодушным, в принципе, людям, что я очень хороший и совсем не этого хотел.

Допил чай и решенным жестом перевернул чашку вверх донышком.

— Рубикон перейден..

Уехал в направлении моста и проверенным маршрутом объехал трактир, побаиваясь, что Зорька выдаст себя и меня неосторожным ржанием, ведь на конюшне осталось много других лошадей, поэтому вел ее в поводу, постоянно угощая хлебными корками. Потом тем же проработанным маршрутом, мимо обрыва над Протвой, за пару часов добрался до тайника под сосной.

Раскопал его и задумался, что вообще с ним делать? Оставить здесь? Перенести к другому, поближе к стоянке?

Потом все же решил, что пусть тайников будет побольше, может, не все найдут, если что, или, когда понадобится, ближе будет добираться.

Беру котелок, спички, зажигалку, перчатки, всю одежду, еще топорик, антибиотик, бечевку, пластырь, хотя в удобных мокасинах ноги не страдают. Документы тоже забрал с деньгами, ключами и телефоном, спрячу прямо около Храма, здесь они не нужны, по-любому.

И, конечно, лайфхак — перцовый баллончик! У меня их теперь полтора будет. Если судить по заряду.

В, общем, ничего и не осталось, почти.