Альбертина опустила взгляд к пачке бумаг, что держала в левой руке. Занесла пару пометок. Тучность этой дамы нисколько не мешало ей быть по-своему грациозной, лёгкой и обаятельной.

– Дуглас Рейв, ваш отец, единственный ваш родственник?

– Да. Когда, кстати, он сможет вернуться домой?

– Он болен, сынок. У него… патологическая болезнь лёгких. – Альбертина приобняла Майкла, отведя его в сторону, усадила на стул в зале ожидания возле приёмной. – Боюсь, у него не так много времени.

Майкл достал смартфон и уткнулся в него, перебирая что-то по экрану, выказывая своё напускное безразличие. Сначала сестра Альбертина решила, что он хочет кому-то позвонить или написать, но нет. У маленького Майкла действительно больше никого, кроме отца, не было. Сейчас ему просто нужно было занять руки.

– Прости сынок, – она взяла Майкла за руку.

– Не называйте меня так, вы мне не мать, – он отдёрнул руку обратно.

В помещении становилось очень душно, а нависающая над ним медсестра, не смотря ни на что, всё больше и больше раздражала Майкла. Её «воздушность» и чистосердечность в момент превратились в огромный тяжелый камень, который Майкл будто бы водрузил на спину. Он не хотел плакать, но хотел выместить накапливающуюся злость, и не понимал, как это сделать. Сжимая потный кулачок, он выпрямился.

– Я хочу к нему.

– Понимаю.

– Мне не нужно ваше понимание. Пустите меня, пожалуйста, пустите меня к нему.

– Ещё несколько вопросов. Вы должны ответить, потом я попробую договориться. – В какой-то момент сочувствующие глаза сестры сменились на холодные, она села рядом, – какие у вас отношения с отцом?

– Отношения как отношения, что вам надо?

– Почему вы в такой одежде? – она указала на Майкла.

Кофта Майкла была изрядно затёрта. Грязные засаленные джинсы давали понять, что их не переодевали несколько недель. Ботинки были изношены. Майкл не понимал, какое значение это всё имеет сейчас.

– Что с ней не так? Дайте мне пройти к отцу!

Последние слова прозвучали настолько вызывающе, что пару десятков человек обернулось в их сторону. Майкл почувствовал себя идиотом, снова опустил глаза к телефону. Часы, висевшие над стойкой в холле, несколько раз пропищали. Звук показался Майклу отвратительным.

– Где твоя мама, Майкл?

– Её нет.

– Она умерла?