— Я не мстительное посмертие Того-Кто-Звался-Сиятельным. Не его воля. Не смесь двух разных людей.
—
— Придется. Но на своих условиях. Я останусь самим собой, вобрав в себя жизненный опыт Сиятельного.
Выше. Юность, подготовка к эмиграции, военные действия в Сирии. В тринадцать лет Адрок собственными глазами видел смерть друзей и соседей. Боевики врывались в их дома во время проведения рейдов, вытаскивали людей на улицу и расстреливали. Грабеж и насилие под прикрытием правомерных действий. Отец Адрока, учитель социологии, предвидя войну, распродал все ценное имущество, делая свой дом крайне непривлекательной целью для боевиков. Разбитые окна, облупившаяся краска на стенах, покосившийся забор. От рейдов приходилось спасаться документами, выданными в комендатуре за взятку. Побег через границу прошел не совсем гладко. Адрок наступил на мину. Спасение в виде пары безымянных героев, без преувеличения, можно назвать чудом. Момент переезда в новую страну я старался запомнить особенно хорошо. Какие документы нужны мне для становления гражданином нового мира? Нормы поведения, этики, способы решения проблем. Водительские права, карточка социального страхования, паспорт? В мое время хватало и подкожного чипа биометрической идентификации, заменяющего все документы. Но это не мой мир.
Еще выше. Подростковая жизнь. Первое просмотренное порно из коллекции друга тайком от родителей, когда тех не было дома. К счастью для самого Адрока, его психика была достаточно пластична, позволяя легко адаптироваться к культуре новой страны. Компьютерные игры, доступные девушки, красивые машины, футбол, привычные мне драки в школе. Адрок Халдери проживал подростковый период обычного тинейджера из семьи среднего достатка. Упрямый в отца, он унаследовал привычку к неопасным инстинктивным реакциям тела до того, как мозг успевал об этом подумать. Поцеловать девушку до того, как сознание подумает о страхе перед поступком. Или ударить задиру, а потом дать деру. Смелый малый! Да, пожалуй, это можно назвать инстинктивной смелостью.
Естественную доброту, доставшуюся Адроку от матери, нельзя описать в двух словах. «Каким человеком ты хочешь быть? Какие качества личности в себе воспитать? Относись к другим так же, как хочешь, чтобы относились к тебе». Если отец учил тому, как взаимодействовать с внешним миром, то мама — тому, как работать с миром внутренним. Любящие родители… как-то тоскливо стало на душе. Эти воспоминания я сделал частью себя, желая прочувствовать родительскую любовь. Стать более психологически полноценным. Я всегда стеснялся своего пустого происхождения. Теперь же стал чем-то средним между Адроком Халдери, выросшим в любви, и Анжи Ганетом, знавшим только холод космоса и бездушных нянек. Возможно ли, что Персея добивалась именно такого эффекта от своего хода? Дать мне таким образом то, чего сама как родитель дать не смогла?! Сколь многогранны мысли у бессмертных.
Глубина… смерть старой личности Адрока Халдери.
— Вижу, мистер Фаркоп. Дальше начинается последний отрывок жизни Адрока Халдери. Точнее, уже Сиятельного. Этот период жизненного опыта можно поглотить, либо отключив все мои фильтры самосознания, слившись воедино, либо охватив объемом сознания всю картину целиком, а затем медленно и верно разбираться в том, что стало причиной смерти его личности. Я выберу второй вариант. Так интереснее!
Больше! Мне надо погрузиться в пучину безумия стадиона, захваченного террористами. Окунуться в выжженный эмоциональный фильтр обычного подростка, чьего друга убили у него на глазах. Того, кто восемнадцать часов сидел рядом с трупом знакомого человека. Случайного парня, которому в руки упал кусок плоти подорвавшегося заложника. Того, кто смотрел в лицо палачу, не боясь раскаленного дула винтовки, приставленного к голове. Надежде старика, работавшего уборщиком. Еще глубже в безумие! Где ты умер, Адрок Халдери? Что убило твою душу?
Ярче. Сияй! Да, я вижу смерть отца Ричарда и твое отчаяние от безысходности. Тебе так плохо, что ты прячешь сознание глубоко внутрь себя. Хочется умереть от страха до того, как за тобой придут слуги палачей. Не спать, не есть, не отдыхать, страшно встать и помочиться. Надпочечники вырабатывают смертельную для обычного человека дозу адреналина. Еще! Где ты умер?! Что тебя уничтожило изнутри? Ошейник? Вина… ты чувствовал огромную вину выжившего, став единственным, с кого сняли ошейник на всем стадионе. Да! Ты стал символом надежды для тех, кто думал о своей скорой смерти. Что тебя убило? Нет… это была не смерть… а самоубийство. Ты решил сам себя убить, став их коллективным наследием, отпечатком, оставленным в истории мира теми, кто сам это сделать уже не мог. Духовное самоубийство. Отказ от личных предпочтений ради выполнения взятых на себя обязательств. Ты хотел оправдать перед судьбой сам факт своего спасения. Благодеяние?! Благочестие?! Символ надежды… Сиятельный. Это был ты! Ты сам придумал себе это имя! Сиятельный!
Дольше! Шире! Глубже! С поправкой на время! Покажи мне, что стало причиной саморазрушения твоей личности. Нет, не твой отказ от собственной выгоды. Заглянем в самую глубину того, что ты чувствуешь, но не осознаешь! Посмотрим, что помнит твое тело, Сиятельный! Сущность? Все дело в потоке сущности, что проносился бурным потоком сквозь тебя? Подсознательно ты понимал, что сама активная деятельность Сиятельного губит тебя, но спасения жизни других, исправления покалеченных судеб были тем, ради чего ты готов был пожертвовать собой. Сущность, как вода, постепенно вымывала то, что было остатками личности Адрока Халдери, укрепляя каркас из убеждений Сиятельного. Медленная смерть одного делала ярче другого. Понимаю. Чужая душа, искусственно созданная из символа веры, не может управлять родным телом. Чем ярче был свет Сиятельного, тем ближе он находился к своей смерти.
Надлом… из старого искалеченного тела Адрока Халдери вытащили его спрятавшуюся душу. Ту самую, что ушла в себя после смерти Ричарда на стадионе. Удивителен сам факт того, что Сиятельный мог и дальше управлять постепенно отказывающим телом. Выжить после того, как из тебя вытащили душу… это нечто за рамками моего понимания.
Как мне сделать образ Сиятельного частью себя? Если привычная форма самосознания состоит из природной, социальной и личностной части, то Сиятельный относится к сверхличностной. Нечто такое, что ты делаешь не ради себя, а ради других. Проще говоря, нельзя поглотить этот фрагмент жизненного опыта, не сделав его частью самого себя. Но и Сиятельным я становиться не собирался.
— Ты все мои мысли читаешь? Впрочем, неважно. Да, буду рад любой помощи.
— Так просто? И никаких подводных камней?
— Пожалуй, я откажусь. Будет интересно повоевать с системой убеждений Сиятельного на моем игровом поле. Мне нравятся его поступки, но претит его бескорыстие. Люди не ценят то, что получили просто так.