– Все в порядке, – оба раза ответил Педро. – Мы приедем туда. В один час по времени гринго.

В час двадцать подъехало такси с сидящими в нем Педро и Джимом Денди. Улыбаясь, Педро поднял кулак с задранным вверх большим пальцем. Опоздали на двадцать минут, подумал Уоррен. Совсем неплохо. Он приглашал их с запасом в полчаса.

Уоррен отозвал Нэнси Гудпастер в ее офис и закрыл за собой дверь.

– Нэнси, то, что ты сделала в тот раз у судейского стола, когда поддержала меня насчет сказанного судьей в кабинете, – это было чертовски смело. Я думаю, ты не захочешь осудить невинного человека.

Гудпастер сказала:

– Обещаю тебе, это я хотела бы сделать меньше всего на свете.

– У меня есть человек, который засвидетельствует, что он взял бумажник Дан Хо Трунга. Это только одна часть из того, что он скажет, но он не захочет даже подняться на свидетельское место, если не получит неприкосновенности от обвинения в воровстве. Я собираюсь подать ходатайство насчет этой неприкосновенности. Не задерживай нас этим. Ты не пожалеешь.

Нэнси Гудпастер задумалась.

– Хорошо, – сказала она. – Я тебе верю.

Это были одни из самых приятных слов, когда-либо слышанных Уорреном. Он хотел поцеловать Нэнси в щеку, но решил, что это будет не по уставу, а женщины-юристы в последнее время имеют тенденцию обижаться на подобные жесты. Вместо этого Уоррен сказал:

– Спасибо тебе, Нэнси. Если ты когда-нибудь надумаешь бросить свою работу и заняться частной адвокатской практикой, позвони мне.

– Должно быть, я поймаю тебя на слове, – сказала Гудпастер, – в один из ближайших дней.

Когда суд присяжных занял свои места, а Куинтана сел в кресло за столом защиты, Уоррен поднялся.

– Защита готова, ваша честь, и вызывает Джеймса Тургута Денди.

Джим Денди сгорбился в кресле свидетеля. Он постоянно теребил свои темные волосы мозолистой, суховатой пятерней. Он волновался почти так же, как Уоррен.

– Ваша честь, – сказал Уоррен. – Перед началом показаний защита подает ходатайство in limine.

Он был уже на пути к судейской скамье, а вплотную за ним следовала Нэнси Гудпастер.

– In limine означает “на пороге”, – тихо сказал Уоррен.

– Судья, этот свидетель помимо всего прочего расскажет о том, как он приблизился к машине жертвы, мистера Дан Хо Трунга, и взял бумажник вместе со всем его содержимым из рук мертвого мужчины. Однако этот свидетель не станет говорить, если показания, данные им под присягой, нанесут ущерб его личной свободе. Я прошу суд о неприкосновенности для свидетеля от обвинения его в краже в связи с крайней необходимостью в приобретении фактов, предшествующих преступлению и способных внести ясность в дело о преднамеренном убийстве.

Судья Паркер сказала: