25

Над автострадой плыли волны летнего зноя. Во все стороны от дороги простиралась ровная буро-коричневая земля. Какой-то острослов сказал: “Техас – это такое место, где смотришь дальше, но видишь меньше, чем где бы то ни было на земле”.

Голова Уоррена побаливала. Суд по делу Джонни Фей Баудро, где Уоррену была известна виновность подзащитной, но где он обязан был бороться за свободу своей клиентки, близился к завершению. Дальше следовало продолжение процесса по делу Гектора Куинтаны, где, наоборот, Уоррен знал о том, что его клиент невиновен, но не мог этого доказать. Живущая собственной жизнью жена Уоррена, покинувшая его ради другого мужчины, внезапно передумала и теперь хотела вернуться. А сейчас, в это субботнее утро, рядом с Уорреном в его “БМВ” сидела Мари Хан и вертела в руках магнитофонную кассету. Что бы я сделал с удовольствием дальше – так это сел бы в самолет и улетел на Бали. Один, подумал он.

Уоррен постарался загнать мысль о Чарм в глубь своего мозга. Не думать о ней! Не думать о слоне!

Сегодня рано утром он навестил Гектора. Из-за постоянных переживаний лицо мексиканца сделалось совсем серым, а на щеках появились багровые пятна. Уоррену хотелось сказать: “Я работаю ради тебя, я делаю все, что могу. Не сдавайся!” – но слова, что рождались в его уме, казались какими-то рыхлыми, лишенными существа.

– Ну, как дела? – спросил он.

– Я плохо сплю, – ответил Гектор.

– Тебя кто-то постоянно будит?

– Нет. Это я. Я сам.

– Скоро все закончится, – пообещал Уоррен, – Может быть, на следующей неделе.

– Я хочу вам кое-что рассказать, – проговорил Гектор. – У меня это уже давно на уме. Ведь я вас обманываю.

– В чем же? – спросил Уоррен, и сердце его застучало значительно быстрее.

– Та продуктовая тележка… Тогда, давно, вы меня спросили, не украл ли я ее? Я сказал, что нашел. – Гектор грустно покачал головой. – Это единственное, что я соврал.

Мое сердце попросту разобьется, если этот человек сядет в тюрьму, подумал Уоррен.

Он пообещал заехать в воскресенье и прихватить с собой газету.

Мари поставила кассету, которую она взяла в это путешествие: какофония чернокожей души с тяжелым басовым ритмом.

– Окажи мне любезность, – попросил Уоррен, – посмотри в “бардачке”. Мне кажется, там есть что-то Вивальди.

Мимо промчался дорожный указатель: “Виктория 10, Бивилл 56”.