— Не надейся, не перекусишь, — сказал ему Кирилл.
— Я перегрызу тебе горло, — пообещал Рябой. — Вот увидишь, скоро тут появятся наши ребята, и тогда тебе придется несладко. Они меня найдут, даже если ты увезешь меня в Австралию.
— В Австралии и без тебя хватает подонков.
Откинув задний борт кузова, Кирилл вытянул раненого на землю. Тот брыкался, пытался укусить, и было удивительно, сколько злобной силы таилось в его костлявом, легком теле.
Подошел Илья и встал рядом с ним над пленником.
— Напрасно ты привез сюда столько народу.
— Так уж получилось. Сам-то давно здесь?
— Дня три, — неуверенно ответил Остерман. — Или четыре. Или два. Ты мне такие сложные вопросы не задавай. Я башкой треснулся. Мойра меня чуток подлечила. Но мухи перед глазами еще мелькают.
— Энди здесь?
— Нет.
— Значит, скоро приедет, — сказал Кирилл. — Он в поселке остался.
— Ну, с ним-то мы отобьемся.
— От кого?
— Как обычно. От соседей. Я сказал им, что ранчо Эда теперь мое. Думаю, что сегодня-завтра наведаются. Ночью будут стрелять по окнам. Подожгут конюшню.
Если кто-нибудь из нас поедет в город, обстреляют из засады. В общем, будут выкуривать отсюда. Обычная история. Знаешь, сколько у меня было таких разборок в Мексике? Целый год мы воевали с Митчеллом из-за десяти акров на самой границе! А что, с генералом Фуэнтесом легче было? В нашем крестьянском деле самое главное — упереться и не отступать…
Кирилл усмехнулся — неотесанный скотовод Остерман оседлал любимого конька. Илюха мог часами рассказывать о своих битвах с конкурентами.
Да, чтобы сохранить за собой ранчо, придется упереться и не отступать. Потому что земля принадлежит тому, кто на ней стоит. Даже если бумаги свидетельствуют о другом.
Бумаги — всего лишь бумаги. А войны из-за земли для того и затеваются, чтобы прогнать с нее слабого и отдать сильному. Кто устоит, тот и сильнее. А раз сильнее — ему и быть хозяином. Таковы были законы затерянного мира. Все юридические установления только придавали сим законам цивилизованный вид.
— Сколько у нас стволов?
— С тобой — шесть.