Роды начались внезапно, когда мы их не планировали ещё минимум три недели. Андрей отвёз Татьяну Васильевну в гимназию, и привёз домой ведро сладкой клубники, а меня так прихватило, что я и успела съесть только одну штучку. Узнала, что она сладкая и нежная и отправилась в роддом глотая слюни и пуча глаза от страха. После приёмного покоя, заполнения документов, переодевания, нас подняли на лифте в предродовую палату.

Было страшно и жарко как в аду. Сквозь огромные окна нещадно палило солнце и на них не было ни штор, ни жалюзи. Каждую схватку становилось ещё жарче, мне казалось, что я горю, пыталась сорвать с себя тонкую, почти невесомую больничную сорочку. Андрей не знал, чем мне помочь, но старался как мог. То обмахивал папкой из-под обменной карты, то обтирал меня влажными салфетками. Время тянулось медленно я хотела скорей родить, но, когда пришла врач и сказала наконец-то заветное слово «рожаем», стало страшно. Я уже передумала и не хотела рожать, малыш словно это почувствовал и тоже затих.

— Ну что там Люба? Надо же, так хорошо шло всё, а рожать и встало. — спросил кто-то из врачей.

— Дорогая, что-то ты плохо стараешься. — ответила акушерка Люба мне и с угрозой добавила, — Резать наверно придётся. — вздохнула так тяжко, Бычок напрягся и наклонился ко мне.

— Малыш, старайся, а то порежут. — шепнул мне на ухо, а я то что?

Ну встало всё и не идёт!

— Давайте её посадим. Пусть сидя рожает. — предложила медсестричка и все ринулись меня сажать.

Всё через одно место у нас с Бычком и роды такие же. Родить как нормальная женщина, лёжа на спине я не смогла. Ну не смогла я!

Рожать пришлось сидя, зато не порезали.

— Мальчик! — перекрикивая крик новорождённого, объявила акушерка Любовь.

А я уже думала если и правда девочка родиться назовём Любой, а не Агатой.

— Как мальчик? — удивился Андрей.

Ну да, на всех УЗИ обещали девочку, только одна я знала, что эта техника врёт и мальчик у нас! Принципиально не покупала розовое, хотя Татьяна Васильевна отоварилась платьицами, наивно веря ультразвуку.

— Я же говорила… — выдыхая с облегчением, легла обратно как положено на спину и мне положили на грудь нашего Димочку.

Сентябрь так и запомнится на всю жизнь, как самый сладкий, со вкусом спелой и ароматной клубники.

Два года спустя

Андрей собирался на работу, Вика крутилась рядом с Димой на руках и перед самым уходом всучила ему пакет.

— Что это? — удивился Андрей, еду из дома никогда не брал вроде.

— Да это детские вещи, мама твоя покупала ещё когда всё думали, что Дима девочка. Там платья всякие. В детский дом увези. Чего добру пропадать. — она спустила сына с рук и поправила Андрею галстук.

— Да пусть лежит. Не портится же. — Андрей попытался вернуть пакет обратно, но не вышло.