Он никогда не жил по-настоящему. Убегал, догонял – вот все, что он делал. Наверное, поэтому так благодарил судьбу за возможность быть сейчас здесь, с детьми, и никуда не спешить. Полный покой. Прежде всего глубоко внутри.

Но только не в этот вечер. Его будто вывели из равновесия. Тело содрогалось от волнения и злобы, и Пит понятия не имел, как с этим справиться. Сам того не желая, он скатывался к своему прошлому и ненавидел себя за это.

– Папа?

Пит сидел в комнате Расмуса.

– Да?

– Что хотел дядя Эверт?

Пит погладил младшего сына по голове.

– Он… Просто приходил нас навестить.

– Когда мы завтракали?

– Да… Мы ведь так давно не виделись. Он…

– Навестить?

Голос Хюго из смежной комнаты.

– Навестить, папа, спустя столько времени?

– Ну, видишь ли…

– За кого ты нас принимаешь, папа?

Наконец они уснули, а Пит спустился по лестнице на кухню, где они с Зофией обычно сидели в это время. Последний бокал вина на сон грядущий – эти минуты стоили любого суматошного дня.

Только не сегодня. Зофия накрыла на стол, наполнила два бокала, села на простой кухонный стул. Но сегодня она была не такой, как обычно. Потому что сегодня все получалось не таким, как обычно.

– Пит?

– Да?

– Я повторю вопрос Расмуса и Хюго. Зачем он приходил?