Отстояв мессу и спустив тела в усыпальницу, я побрела в сторону палаццо, где меня не было все это время. Я не ела и не пила ничего, что пытались мне подсунуть заботливые церковники, потому что была на все двести процентов уверена, что после этого составлю компанию своему мужу и детям. Меня как ребенка, чуть ли не с ложечки, заставлял есть да Винчи, который приносил еду, понимая, что из незнакомых рук я не возьму ничего.

Палаццо встретило меня непривычной тишиной. Люди по непонятной традиции собрали спонтанный мемориал у ворот, принося к ним цветы и игрушки. Город скорбел вместе со мной, и только колокол, который весь день будет звонить, напоминая об усопших, нарушал зловещую тишину, опустившуюся на город.

Я поднялась к себе в комнату, в которой так и остался тот разгром, который я учинила накануне. В рекордные сроки скидав все ценные вещи, которые остались только здесь, я села на кровать, прощаясь с этим местом навсегда.

Мое уединение нарушил стук и вошедший в комнату Лоренцо, который просто присел рядом со мной на кровать.

— Сеньора, примите мои соболезнования. Эта действительно поистине великая утрата не только для вас лично, но и для всех нас.

— Ваши боли прошли, Лоренцо? — перебила я его, чтобы больше не слышать этих фальшивых речей, которых уже наслушалась вдоволь.

— Вашими стараниями, сеньора, — он склонил голову и замолчал. — Я не замешан в смерти вашего супруга и детей, и я…

— Я направляюсь в Милан, единственное место, которое по праву могу считать своим домом. Перед этим мы заедем во Флоренцию и перепишем контракты. Я знаю, что вы не виноваты в случившемся, и надеюсь, что вы будете меня сопровождать до Флоренции.

— Вам известно кто за всем этим стоит?

— Вам лучше этого не знать. Осведомленность в таких делах может очень дорогого стоить, — я покачала головой.

— В Милане вам явно не окажут радужной встречи. Вы подумали о войске, которое будет вас сопровождать? — он о чем-то задумался, задавая мне вполне закономерный вопрос.

— Нет. У меня еще есть время, чтобы все обдумать.

— Флоренция всегда будет рада вас принять и обеспечить новым домом, Катерина, — он пристально смотрел мне в глаза, но я только решительно покачала головой.

— Нет. Мне нужно в Милан. Это решение принято и не подлежит дальнейшему пересмотру, Лоренцо.

— Тогда, с вашего разрешения, я могу познакомить вас со своим спутником? — я кивнула. Лоренцо подошел к двери, распахнул ее и проговорил, поклонившись при этом, что уже вызвало мое удивление. — Цесаре, прошу вас присоединиться к нам с сеньорой.

Когда он вошел в комнату, я почувствовала, как брови сами собой поднимаются вверх, а губы складываются, чтобы выдохнуть.

— О-о-о, — потому что этой высокой стройной, и гораздо более гибкой, чем у большинства местных мужчин, скорее всего из-за облегченной брони, фигуры в Форли вообще быть не могло ни при каких условиях. Заходя в комнату, он снял шлем с прикрепленной к нему длинной бармицей, привычно пригнувшись, хоть притолока была достаточно высокой, чтобы он мог пройти в дверь, не кланяясь. Цесаре? Он что не просто русский витязь? Но каким образом князь здесь оказался, они же вообще никогда не заезжали дальше Польши?

Свежий воспаленный шрам на лице у сидевшей на кровати женщины буквально кричал о том, что ей недавно пришлось несладко. В комнате царил настоящий разгром, но по некоторым признакам было заметно, что нанесен он был не во время борьбы. Ну, каждый переживает горе по-разному. Она вот, например, вырезала треть города, если судить по количеству трупов на подходах к палаццо, не удивлюсь, если узнаю, что часть покойников стали таковыми от этой маленькой нежной ручки, а потом разнесла комнату. Чем интересно стол громила, похоже, что топором. Но право имела, чего уж там. Меня позабавила ее реакция на мое появление.

— О-о-о, — и замолчала, вглядываясь мне в лицо с какой-то странной жадностью, словно увидела старого знакомого, но никак не могла вспомнить его имя.

— Мои соболезнования, сеньора, хотя, лично я считаю, что вы в них меньше всего нуждаетесь, — она резко закрыла рот, продолжая разглядывать меня так, что даже Лоренцо начал ерзать, чувствуя себя неуютно. Почему-то, услышав мою латынь, Катерина как будто была разочарована, словно ожидала услышать нечто другое. — Позвольте представиться, Великий князь Московский и Тверской Иван Рюрик.