— Что случилось? — к нам подошел встревоженный Лоренцо. — Ему не понравилась картина?

— О, наоборот, очень понравилась, — видя скепсис на лице Медичи, я вздохнул и пояснил. — У нас на родине запрещено рисовать людей. Дозволительно делать это только изображая лики святых. А здесь явно не святые изображены, вот у неподготовленного к подобному зрелищу, слегка закружилась голова.

— Я передам сеньору Боттичелли, что его творчество произвело неизгладимое впечатление, — улыбнулся Лоренцо.

— Продайте мне эту картину, — внезапно произнес я, сам от себя подобного не ожидая.

— Зачем она вам? — осторожно спросил Лоренцо.

— Коль скоро мы какое-то время проведем здесь в Италии, мне нужно все же подготовить моих воинов, чтобы они не оказались внезапно деморализованы, — добавлять про то, что хочу оставить своим потомкам, если, кроме Дмитрия у меня появятся еще дети, приличное такое состояние, в которое превратятся картины сеньора Боттичелли, я разумеется не стал.

— О, — Лорнецо на мгновение задумался. — На такое благое дело я с удовольствием подарю вам это полотно.

— Вы даже не представляете, как я рад. А теперь, может быть не будем терять время и поговорим уже о делах?

— Разумеется, цесаре, прошу в мой кабинет, — Лоренцо указал рукой, куда мне направляться, а сам сделал жест рукой, и подскочившие слуги принялись аккуратно снимать «Весну» с ее места на стене.

Мы же прошли в роскошный кабинет и расположились за столом, при этом, я сделал знак Милославскому, чтобы он присоединялся к нам. Именем Васькиным Лоренцо даже не поинтересовался, отнеся того то ли к моим телохранителям, то ли к доверенным лицам. Я приготовился слушать, как именно Медичи будет рекламировать свой банк, но тут дверь распахнулась, и в кабинет ворвался грязный, бледный человек, который проговорил скороговоркой.

— В Форли беда. Сеньора призывает на помощь Медичи.

— Что произошло? — Лоренцо приподнялся, опираясь руками на стол. Он сильно побледнел, а затем его щеки залил лихорадочный румянец.

— Я не знаю подробностей, — гонец развел руками. — Мне известно только, что граф Риарио погиб.

— Что?! — у Лоренцо появились явные проблемы с дыханием, а я невольно задумался. Я знаю историю Рима не слишком хорошо, все-таки не моя тема, но разве Риарио не должен погибнут несколько позднее? И зачем сеньоре звать на помощь Медичи, если у нее Миланская армия под боком всегда, а сам Лоренцо вроде был причастен к смерти графа. А Лоренцо тем временем упал в кресло, и уставился на меня полубезумным взглядом. Хотя, судя по его виду, Медичи в заговоре не учувствовали, по крайней мере, не в этот раз. Неужели мое появление так сильно поменяло историю Италии? Бред какой-то. — Цесаре…

— Я понимаю, проблемы. Я навещу вас в следующий раз…

— Нет, цесаре, не уходите, — Лоренцо протянул руку в мою сторону. — Я прошу вас о помощи. В опасности находится не только знатная дама, но и моя репутация, и репутация моего банка. Вы можете ставить любые условия. — Я аж закашлялся.

— Лоренцо, вы что пытаетесь нанять Великого князя с дружиной для помощи соседке? Вы в своем уме?

— Я сделаю все, что угодно, — снова пробормотал он, я же сел обратно в кресло.

— Вы даже не представляете, на что подписываетесь.

Я проснулась от громкого шума и света, направленного в глаза. Он слепил меня даже сквозь закрытые веки, и я никак не могла открыть глаза, прогоняя сон и остатки действия адского зелье Вианео, чтобы понять, что происходит. Открыв глаза, я увидела, что мужа рядом в кровати нет, от чего сердце екнуло, словно поняв, что уже что-то произошло или вот-вот должно произойти. Я попыталась встать, но внезапно передо мной возник мужской силуэт, и мужчина, схватив за плечи, бросил меня на кровать. Я хотела закричать, но он схватил мои руки, заводя их за голову, держа их одной рукой, и закрыл рот второй, облаченной в кожаную толстую перчатку. Сквозь панику и непонимание, в голове словно набатом прозвучал какой-то шум неподалеку от комнаты и гулкие шаги людей, проходящих мимо моей спальни.