— А ну, куда руки свои поганые протянул? — рык Волкова заставил меня вынырнуть из мыслей. Тот держал за шиворот оборванного мальчишку, который сразу же начал канючить и весьма активно вырываться. — Я же сейчас тебя до ближайшей мясницкой колоды оттащу и без руки останешься, поганец.

— Кого обокрасть хотел? — деловито спросил я, не собираясь вмешиваться в экзекуцию, даже, если он пацану действительно руку сейчас отрубит. Закон был прост, знаменитый «Судебник» еще не создан — поймали на воровстве, будь добр ответь, да не просто так, а кистью своей заплати материальный и моральный ущерб.

— Тебя, княжич, — думал, что сможет до пояса с заборчика вон того дотянуться, — интересно, а он умеет вообще улыбаться?

— И зачем ему мой пояс? — я даже удивился. — Кошеля я с собой не брал, если только ему сам пояс приглянулся? Ну тут не думаю, что я не заметил бы, как с меня пояс снимают.

— Пусти, дяденька, — продолжал канючить оборванец. — Не хотел я ничего красть, показалось тебя.

— А ну и верно, показалось, так я перекрещусь, чтобы впредь не казалось, — Волков слегка встряхнул его, и тут ветхая ткань не выдержала, и мальчишка повалился на землю, а в руках Волкова остался клок тряпки. Не дожидаясь, когда его обидчик с лошади соскочит, чтобы снова его поймать, пацан вскочил и побежал мимо торговцев, петляя как заяц. Волков же усмехнулся, и свистнул ему вслед, что заставило воришку только припустить еще быстрее. — Надо было рынд тебе с собой взять, княжич, тогда не пришлось бы вспоминать, взял с собой кошель или нет.

— Ну, ты прекрасно справился, — я задумался. — А принесешь присягу лично мне, а, Сергей Волков?

— А и принесу, — он махнул рукой, словно шашкой. — И что будешь со мной делать?

— Рынд у меня всего четверо, и те…  ну сам видишь, молодые еще, учить их и учить, как за княжичем ходить нужно. Пятым будешь.

— Великий князь не обрадуется…

— Он и моему отказу уходить с Угры не обрадовался, ничего, обойдется, — я очень сильно на это надеюсь, очень-очень сильно. — Ну а сейчас домой, а то спина у меня разболелась шибко. Надо будет понемногу каждый день выезжать, чтобы снова к седлу себя приучать. — Мы выехали с рынка, когда я покосился на едущего рядом Волкова, прошептав. — М-да, Иван-царевич, и серый волк, все-таки сказки хоть в чем-то, но правы. Н-но, пошел родимый, — и послав коня рысью, теперь уже с трудом удерживаясь в седле, я направил его к виднеющемуся даже отсюда Кремлю.

Я долго думала о том, что делать с письмом, то ли забытым, то ли специально оставленным Асканио на столе, и ради чего он дал ознакомиться мне с этой информацией. То, что по официальной версии этот конвертик так и не был доставлен кардинальскому конклаву по неустановленным причинам, говорит о многом, но в данный момент мне это ни черта не объясняет.

Официальная позиция Людовико Сфорца была понятна и так: он был против того, чтобы кто-либо, относящийся к семейству Делла Ровери занял папский престол, но черт побери, какую двойную игру ведет Асканио, протеже Борджиа, и причем тут я, мне понятно не было. Слишком мало исходных данных, чтобы сразу приписать Асканио к политическим проституткам, хотя он недвусмысленно дал понять, что пытается усидеть на двух стульях одновременно, и будет честно служить тому, кто в итоге победит. Но какая роль отведена в этом вопросе Катерине и замешан ли в чем-то подобном ее муж? Знать бы еще, что это за фрукт такой, но почему-то знакомиться с ним поближе я пока совершенно не хотела.

Не придумав ничего более умного, я просто спрятала конверт за вырез декольте, потом избавлюсь от него. Бумага горит хорошо и следов не оставляет, жаль, что в этой комнате-кабинете камин, стоявший у дальней стены, был не растоплен. Надеюсь, что, находясь при мне, этот конверт сохранится в целости и сохранности, чтобы потом все-таки сгореть в моих покоях.

Несколько раз глубоко вздохнув, приводя себя в более-менее адекватное состояние, я вышла из полутемного кабинета, возле которого меня все еще ожидал капитан. Дойдя до лестницы, я повернулась к нему.

— Капитан, заблокируйте проход, через который сюда прошел кардинал, и выставите своих людей возле него нести стражу и днем, и ночью. Я не хочу впредь сталкиваться с подобными сюрпризами, потому что в следующий раз сюда может проникнуть тот, кто хорошо владеет оружием, умеет его применять по назначению, и без сожаления пустит против беспомощной, беременной женщины.

Он смотрел на меня, слегка скривившись. Похоже, его уже до чертиков достали приказы неуравновешенной Катерины, и он ждал, что после разговора с кардиналом, я, наконец-то, сдам замок конклаву, и они смогут отсюда уйти.

— Есть какие-то проблемы, капитан? — я повысила голос, так и не дождавшись никакого ответа.

— Каким образом мы должны это сделать? — равнодушно ответил он. — На то, чтобы перекрыть проход потребуется время.

— Времени у нас предостаточно, капитан. Если же вы не знаете каким образом это сделать, значит, вам всего лишь следует посоветоваться с тем, кто разбирается в этом вопросе. Можете его взорвать, мне безразлично, но, чтобы больше ни одна живая душа без моего ведома не проникла не территорию замка, — в животе несколько раз довольно больно кольнуло, что еще больше меня разозлило. Мало того, что я по прихоти этой идиотки застряла тут, так еще и физическая форма оставляет желать лучшего. А судя по отношению ко мне капитана наемников, воспринимают меня тут как избалованную графиньку, влиятельные родственники которой заставляют их мириться с ее прихотями. Вокруг нас начали постепенно собираться люди, которые с интересом смотрели на разгорающийся конфликт.