Понадеявшись, что человек в форме возможно все еще жив, и ошибку моего босса можно исправить, я хотела наклониться к нему и прощупать пульс. Жилка должна пульсировать где-то под подбородком.

– Н-не делайте этого! Ид-идите в гостиную и зак-закройте шторы!

Он просто выставил меня вон. Вот так. Но пришлось подчиниться. Бросив взгляд на обоих пострадавших, скрылась в комнате и сразу по стеночке направилась к окнам. Как только все шторы были плотно задернуты, Академин буквально втащил сюда и уложил на диван раненного дворецкого. Исчезнув в стороне кухни на несколько мгновений, он вернулся с аптечкой в руках.

– Сейчас, сейчас, Михаил Павлович, сейчас все сделаем. Подлатаем вас, и все будет хорошо. До свадьбы заживет!

– До какой свадьбы, Борис Емельянович? Вы в своем уме, в мои-то годы!

– А мы вам, Михаил Павлович, пока рану зашивать будем, попросим хирурга и пластику оформить, будете как восемнадцатилетний мальчишка бегать!

Пока повар порхал над дворецким, а я помогала ему, все поглядывала на своего шефа, застывшего у стены с пистолетом в руке. Все это время он не сдвинулся ни на сантиметр, лишь иногда переводил взгляд на коридор, туда, где возможно уже лежал мертвый человек. Что же теперь делать? Неужели, он ждет Давида и его помощи в сокрытии преступления? Выходит, он ошибся, а брату эту ошибку придется как-то исправлять.

– Вот так, держите крепко, Наташенька, а я в скорую позвоню, где они там запропастились!

– Скорую на п-порог не пускать, п-пока не приедет Давид с подполковником!

– Ну как же, Адриан Ааронович, Михаилу Павловичу очень плохо!

– Не пускать.

Последнее Шагалов процедил сквозь зубы и оставил без пояснительных комментариев. От меня не укрылся и взгляд Академина, боязливо скользнувший по оружию, которое держал наш странный босс в своей руке. Нам с ним ничего больше не оставалось, как продолжить заботиться о пострадавшим и так было до тех пор, пока дверь в квартиру снова чуть было не снесли крики подполковника.

– Шагалов! Открывайте немедленно! Что вы там вытворяете!!!

Адриан сам открыл им дверь. При этом невозмутимо переступил через начавшее остывать тело поверженного несчастного человека.

– Это еще, что такое?! Вы кого… Вы как?!! Арестовать его!!!

– Вы не имеете права! – белая трость тут же ударилась в широкую грудь подполковника и с этого момента началась катавасия. Еще минут десять никто не мог понять, что здесь произошло, пока спорщики не услышали элементарнейшего объяснения младшего Шагалова:

– Подполковник. Присмотритесь к его форме. Это стрелок. Оружие. Это он стрелял в меня и ранил Расторгуева.

– Что?! Что это?

Перевернув труп на спину, а сомнений в том, что он уже труп, не оставалось (застывшие глаза мертвеца не были закрыты), ФСБ-шник скрупулёзно осмотрел одежду последнего, потом его оружие, валявшееся здесь же на полу, нож, которым он порезал дворецкого и только тогда крикнул куда-то в сторону лестничной клетки:

– Ребята, медиков сюда! У нас ножевое!