По правому борту в двадцати саженях от "Капитаны" ди Кардона шла галера "Воскресший Христос". Джованни что было мочи прокричал её командиру:

— Бенедетто! Посмотри-ка, что нехристи затеяли! Видишь!

Бенедетто Соранцо поднёс к глазам подзорную трубу, взглянул в указанном направлении и мгновенно сориентировался в обстановке.

— Прямо в подбрюшье нам метят!

— И я о том! Дориа, похоже, не видит!

— Что делать?

— Надо их перехватить!

Соранцо размышлял недолго.

— Действуем, Джованни!

Шестнадцать галер ди Кардона двинулись наперерез семидесяти пяти кораблям Улуч Али. Через десять минут те и другие открыли огонь и только теперь Дориа понял, что его переиграли. Он сразу же повернул вслед мусульманам и даже приказал поставить паруса, но было поздно.

Бейлербей Алжира буквально разметал отряд ди Кардона.

"Воскресший Христос" и "Капитана" продержались дольше других, но, когда Соранцо увидел, что помощи нет, а почти все его люди уже мертвы, он взорвал пороховой погреб.

От взрыва пострадала "Капитана", которая ещё сопротивлялась неподалёку. Сам ди Кардона получил ужасные ожоги, но туркам досталось куда сильнее. Сразу пять их галер загорелись и вышли из боя. Это спасло горстку ещё живых людей Джованни, поскольку пока османы перегруппировывались, Дориа наконец-то вступил в сражение. Ему удалось связать боем отставшие галеры Улуч Али, но самого пашу генуэзец остановить не смог.

Улуч Али устремился было на помощь Муэдзинзаде, но видя в подзорную трубу одни только кресты на обгоревших знамёнах, осознал, что помогать тут, похоже, уже некому.

К этому времени Муэдзинзаде был мёртв. Альваро де Басан удачным манёвром двух галер сумел отсечь "Султаншу" от поступавших подкреплений. Через несколько минут христианам удалось оттеснить оставшихся янычар к корме. Али-паша был ранен выстрелом из аркебузы, упал и один из испанцев отсёк ему голову. Совсем ненадолго пережил его Пертау-паша, галера которого сцепилась с "Капитаной" Колонны.

К часу пополудни турки в центральной баталии поняли, что сражение проиграно и принялись сдаваться, но распалённых битвой христиан было невозможно остановить. Началась резня. Множество моряков оказалось в воде, их добивали пиками, колотили вёслами по головам, не слушая мольбы о пощаде.

Когда Улуч Али понял, что всё кончено и начальства над ним больше нет, он принял решение прорываться и направил свои галеры на запад, в брешь между центральной баталией и Дориа. Вот тут-то, в самом конце великой битвы и произошли события доселе невиданные, пером неописуемые.

Потрёпанный "Грифон" Каэтани подошёл к борту "Реала", и папский гвардеец перепрыгнул на флагман. Онорато побывал в самом пекле, но не получил и царапины.

— Ваша светлость! — крикнул он принцу, — есть вести с северной баталии. Победа полная, но мессир Барбариго тяжело ранен!

— Как ранен? — крикнул дон Хуан.