— Ты же выжил, сам говорил двенадцать лет.

Новый подзатыльник, не заметил с какой стороны прилетело, только почувствовал, что деревянной ладонью.

— Ай, если воспитываешь, я должен знать за что?

— Для профилактики.

— Спрятать можно? Ценная штука, самим не понадобится, так продать.

Старик заворчал, повозился в сундучке и завернул грушу во что-то, похожее на рыбацкую сеть, воняющую нафталином, — Знал, что пригодиться. Что еще есть, какие сюрпризы?

— Да вроде все. А нет, вот колбочка, зелье мерзопакостное.

— Что за дрянь?

— Ты сам говорил название — Аперитив нерадивого, кажется.

— Что? — единственный глаз превратился в блюдце, — а вот за это церемониться не будут.

— А за артефакт значит церемонятся?

— Ну сам посуди — Зелье из конвек…, конвенции. За хранение казнь, за применение — казнь всего рода, всех старше 18 лет. За изготовление — лучше не знать, ты подросток не впечатлительный, но спать неделю не будешь.

Ни хрена себе, как Остап рисковал. Такое возможно только его прикрывал или сам граф, или кто покруче.

Егор достал новый кусок сети, — Как знал, запасную взял. Доставай, что еще есть? Это что за…

— Просто конверт, шутка дружеская.

Дядька вылупился на листок с иероглифом. Увеличенный глаз начал наливаться красным.

— Я сейчас карету остановлю, и сбегу без оглядки. И буду бежать до того места, где мне руку откусили. Это печать Нерадивого. И не того нерадивого, что через слово поминаем. Настоящего, за связи с которым по головке не погладят.

— Что, тоже смерть?

— Не просто. Сначала пытки. Чтобы подельников сдал. Потом очищение в источнике Злого ветра. Если думаешь, что это приятная смерть — я тебя поздравляю.

Поздравляю вас Шарик, вы Борис. Тут уже я сказал слово на букву Б и получил новый подзатыльник, — Дворянин всегда контролирует свои эмоции, и не выставляет их напоказ.