Он схватил ее за запястье и направил руку с ключом к печати. Ева будто покинула собственное тело, наблюдая за происходящим со стороны. Это не ее пальцы прижали ключ к печати и давили до тех пор, пока он не слился воедино с книгой. Лишь после того, как ключ и печать соединились, она очнулась и отдернула руку.

    Сердце внутри книги Судного дня натужно застучало, убыстряя ритм. Его биение слилось в единый гул, словно неподалеку набирал высоту реактивный самолет. Затем оно внезапно умолкло, и одновременно исчезли прочие звуки.

   Печать окрасилась в алый цвет, как если бы ее раскалили на огне. Она лопнула и из трещин, как на свежем порезе, выступила кровь. Печать почернела, и превратилась в золу. Поднялся ветерок, подхватил пепел и развеял его вдоль лестницы. И печать, и ключ-медальон перестали существовать.

   Возвратились звуки и какофонией обрушились на Еву. Как много шума производил Дом! Скрипели ступени, подвывал сквозняк, потрескивали свечи в канделябрах. Собственное дыхание звучало громко и вызывающе.

 − Все что ли? – шепот Виталика показался Еве криком. Она испугалась, что оглохнет.

 − С первой печатью покончено, − констатировала Вика.

   Ева оторвалась от книги. Трудно было поверить,  что на одну печать стало меньше. Чересчур легко все прошло.

  − Вставай, − Алекс протянул ей руку, и Ева воспользовалась его помощью, чтобы подняться с колен.

 − Я ничего особенного не заметил, − разочаровано протянул Макс.

− А чего ты ожидал? – к Вике вернулось самообладание и на пару с ним ехидный тон.

− Потрясений. Это ангельская печать и она пала, а вокруг как будто ничего не изменилось.

 − Я тоже разочарован, − признался Алекс. – Спецэффекты явно подкачали.

   Раздались хлопки. Всадники как по команде повернулись на шум. К ним спускался курфюрст Андрас, хлопая в ладоши, точно после спектакля вызывал актеров на бис.

 − Браво, браво, − демон остановился рядом с книгой Судного дня и наклонился ее рассмотреть.

 − Как вы здесь появились? – нахмурилась Ева.

 − Не иначе как чудом, − курфюрст издевался и, судя по ухмылке, получал удовольствие. – Я потрясен. Похоже, ваша команда чего-то да стоит.

 − А я говорил, что эти ребята еще себя проявят.

 Ева, разинув рот, наблюдала за тем, как из воздуха материализовался Мамон. В вышитом камзоле он походил на французского придворного, если не на самого короля-солнце Людовика XIV.

 − Ох, перестань, − отмахнулся Андрас. – Тебе за эти слова щедро заплатили.

   Мамон смахнул с рукава несуществующую пылинку, будто слова Андраса материализовались и запачкали его наряд.