– Люди, которых я представляю, знают правила, но все равно велели явиться к вам и сделать предложение, – грустно поведал Бабарский. – Я не могу их ослушаться… и вам не советую.

– Это угроза?! – взвился Кайл.

Они разговаривали без свидетелей, заперевшись в маленькой комнате на шестом этаже, которую дети Нуланда в шутку называли «переговорной», и только поэтому Кайл не врезал низенькому по морде – как должен был после этих слов.

– Это угроза?

Кеннет взглядом заставил младшего замолчать, но, повернувшись к ИХ, вопрос повторил:

– Это угроза?

– Я не дурак, чтобы угрожать вам в вашем доме, это был совет, – покачал головой Бабарский. И почти дружески продолжил: – Поверьте, триста цехинов за парня – очень хорошие деньги. Что же касается произведения искусства…

– Ты говоришь о страшненькой скульптуре, которую мы нашли у парня?

– …произведение искусства можете оставить себе, – закончил ИХ.

– Ого! – не удержался от восклицания Кеннет, который догадывался, что спрятано внутри «Мечтающей Аннабель». Однако следующую фразу он сумел произнести с иронией: – Ты настолько щедр…

Кайл рассмеялся.

– Не я, – с прежним спокойствием и никак не отреагировав на шутку, ответил ИХ. – А те люди, которые отправили меня на переговоры.

– Чем этот парень так важен? – резко спросил старший отпрыск Нуланда.

– Он член семьи, – так же резко ответил Бабарский.

– Он недотепа.

– Поэтому я и приехал договариваться. Будь он смышленым – давно бы от вас сбежал.

– Типа своих не бросаете? – скривился Кайл.

– Никогда, – подтвердил ИХ. – Пятьсот цехинов.

– Это большие деньги, – очень тихо проронил Кеннет.

В произведении искусства прячутся еще большие, – ответил Бабарский. – Примите предложение, и все останутся довольны.