- Мы выходим! - крикнул Шульга.
Удерживая впереди себя висящие на ремнях трофейные автоматы, они с Варягом, на дистанции в несколько метров, медленно сошли на причал. СБУшники сбившись в кучку, провожали их полными ненависти взглядами.
Шульга передал стволы человеку Ореста, аккуратно, сделав предупреждающий жест открытой ладонью, достал телефон и скомандовал.
- Дайми, все, выходи!
Девушка неожиданно появилась из-за трансформаторной будки, расположенной метрах в ста от здания фабрики. Винтовки у нее в руках не было, лицо предусмотрительно закрыто по глаза куфией цвета хаки.
Орест отклеился от двери своего лимузина и подошел к Шульге. Вид у куратора был глубоко уставший.
- Устроили тут по беспределу отжатие! - доложил, не дожидаясь вопроса, Шульга.
- В курсе!- сказал Орест. Голос у него был какой-то бесцветный. Он вообще вел себя так, словно отбывал скучный и совершенно неинтересный номер. - Подожди, сейчас...
Мамонтов приложил к уху телефон. Динамик у старой кнопочной модели был мощный, не чета современным смартфонам, и Шульга стоя рядом слышал весь разговор, будто по громкой связи.
- Николай, вот от кого, так от тебя я такого не ожидал...
Голос ответившего был чуть надтреснутый и сановно-хамский. Принадлежал человеку, для которого "невозможного мало". И этот человек явно был разозлен.
- Так, а че тут, Петрович? В стоп-лист мне это место никто не ставил. Все по закону, вещдоки нужно сохранить, а то местные все разграбят. Тем более что хозяин - москаль какой-то.
- У вас такими "вещдоками" набиты гаражи и причалы у собственных дворцов! - со встречной злостью ответил Мамонтов. - Через кого на этот раз собрались оформить?
- По фонду ветеранов спецслужб проводим... - чуть помолчав, ответил неведомый Николай, стопудово в чине не меньше чем генерал.- Так что делать будем? Нам же инвесторы профинансировали программу. Люди очень серьезные...
- Серьезные... Да плевать я на них хотел. Все никак не нажретесь! Забирай своих и забудь этот наезд как страшный сон. А завтра утром ко мне в кабинет. Будем разбираться, как все по документам закрыть. Ну и вообще, как жить дальше.
- Неправильно так, Орест Петрович. Не по понятиям! - голос собеседника был теперь раздосадованно-обиженным. Если придерживаться его же терминологии "огорченным". - Это вы ум честь и совесть. А у нас семьи, дети. И на посады желающих столько, что только свистни. Мы уйдем, придут такие, что нас будете в своем СНБО вспоминать как золотой век...
- Все, закончили лирику! - жестче сказал куратор. - Сейчас дам трубку твоему нукеру, скомандуй, чтобы выметались, не дергались и языки за зубами держали. В ваших же интересах.
Орест подозвал небрежным жестом Варана. Тот оторвался от процесса руководством заменой колес (на два дорогущих "Ландкрузера" обнаружился всего один ржавый домкрат), принял телефон, прижал к уху и начал слушать с выражением лица незабвенного Карцева-Швондера из фильма "Собачье сердце". Завершив получение руководящих указаний коротко сказал: "Есть!", отдал трубку Оресту и спросил:
- Разрешите идти?
Орест кивнул. Варан ушел к своим и начал их подгонять злобным шепотом. Минут через десять спецназовцы погрузились в "Ландкрузеры" и покинули территорию фабрики.