Глава 24

Шульга лежал за рубкой. Метрах в двух, удерживая сектор с катером, где прятались еще двое, занял позицию Варяг.

Трофейного боекомплекта, взятого у Варана, осталось полтора магазина. Время от времени троих спецназовцев, залегших у машин, приходилось успокаивать короткими очередями.

Как это обычно бывает в любом бою, тем более неожиданном, все почти сразу пошло не так. Первыми сообразили, что дело нечисто, двое "дельтовцев", полезших в катер. Они дали знать оставшимся на причале, те рванули на баржу, но были остановлены Дайми.

Снайперка к тому времени успела занять позицию в здании и дала несколько предупредительных выстрелов. В ответ спецназовцы отбежали к машинам и открыли стрельбу, которую и услышали внизу Шульга и Варяг.

Вооружившись трофеями, взятыми у пленных, они поднялись наверх. Двое на катере сперва пытались по ним стрелять. Убедившись, что очереди не достигают цели, запустили двигатель, но отплыть не смогли. Для этого нужно было выйти на палубу и отвязаться от кнехтов, чего не давал сделать Варяг.

Трое на причале попытались уйти на машинах, но Дайми двумя точными выстрелами технично, по одному колесу стреножила "Ландкрузеры" и заставила их залечь под прикрытием обездвиженных машин.

Если бы Шульга хотел устроить экзамен вновь собранной боевой тройке, то лучшего и придумать не мог. Варяг и Дайми отработали четко, грамотно и теперь самым сложным было никого не убить.

Но с другой стороны ситуация патовая. Боевая группа спецназа прибыла сюда для выполнения задания, которое по всем статьям квалифицировалась как "превышение должностных полномочий", "действие в составе организации" и "получение неправомерной выгоды". Это, в свою очередь, означало, что церемониться с неожиданно объявившимися на территории отжимаемого объекта хозяевами и нежелательными свидетелями однозначно никто не будет. Так что тот, к кому первым успеет подойти подкрепление, и выйдет "правоохранительным органом", а проигравший - преступником...

Шульга набрал Ореста сразу после того как занял позицию. Коротко доложил ситуацию. Мамонтов помолчал как обычно, потом сказал: