Уже у самой двери к Дэвиду и его спутникам присоединились леди Амалия с супругом, которые судя по заплаканному, но счастливому личику дамы успели не только поругаться, но даже объясниться и помириться. Герцогиня Вандербилдт при виде ещё одной влюблённой пары надменно фыркнула и скривилась, но от комментариев в кои-то веки раз воздержалась.
Только отбежав к самой ограде замка, Дэвид и Арчибальд остановились и огляделись, продолжая бережно прижимать к себе своих супруг.
— Все здесь? — Дейв требовательно посмотрел на леди Элеанору.
Почтенная дама презрительно поморщилась, окинула надменным взглядом сбившихся стайкой, словно воробьи, трясущихся от страха и холода слуг и процедила:
— Только лорда Дункана нет и лорда Чарльза.
— Л-лод-д Д-дункан у-у-уех-х-хал, — кое-как выдавила кухарка, как главную святыню прижимая к груди половник. — Ч-ч-аса дв-ва, а тот и т-три к-как.
Арчибальд длинно сплюнул на снег:
— Сбежал, скотина. Как жареным запахло, так он и смылся. Ещё и деньги, поди, с собой прихватил.
Ответить никто ничего не успел. Магическая сфера, защищающая замок, негромко охнула и разлетелась мелкими золотистыми искрами вперемежку с водными брызгами, на морозе быстро ставшими колючими льдинками. Северная звезда, настоящая жемчужина среди замков, гордость и любовь его владелицы, со страшным треском и грохотом развалился, взметнув к небесам каменную крошку, обломки дерева и комья замёрзшей земли и снежную пыль.
— Кончено, — выдохнула Амалия, чувствуя одновременно страшную усталость и невероятную лёгкость, словно сбросила с плеч тяжёлый жернов.
И это короткое слово было, пожалуй, самой точной характеристикой всей запутанной, полной многочисленных скелетов и кровавых тайн, истории.
Эпилог
Герцогиня Вандербилдт, часто моргая покрасневшими от холодного ветра, покрытыми белёсым инеем ресницами растерянно озиралась по сторонам, пытаясь понять, что ей теперь делать и куда идти. Одна лишь мысль о том, что ей, такой гордой и независимой, на старости лет придётся примерить роль жалкой приживалки, жгла почтенную леди раскалённым железом. Только вот не оставаться же на улице, зима же всё-таки, знобко изрядно, знаете ли!
— Мадам, — раздался над ухом вздрогнувшей от неожиданности леди Элеаноры хриплый бас, коий гораздо уместнее звучал бы в тёмной подворотне или на палубе пиратского корабля, — полагаю, так Вам будет гораздо теплее.
На плечи герцогине опустился мягкий и шелковистый, отороченный редчайшим мехом серебристой лани, плащ. Давно отвыкшая от знаков внимания со стороны мужчин леди Элеанора плотнее закуталась, погладила плащ и лишь совладав с внезапно накатившей робостью (откуда только и взялась?) повернулась. Стоящий рядом с ней высокий широкоплечий мужчина, которого бы инстинкт самосохранения не позволил назвать стариком, молодцевато тряхнул совершенно белыми волосами, расправил плечи и куртуазно поклонился:
— Имею честь представиться: Джеймс Эверлич, капитан.
— Капитан? — герцогиня Вандербилдт насмешливо приподняла брови. — И под каким же флагом Вы ходите?
Мужчина ловко цапнул ладошку леди Элеаноры, опалил кожу поцелуем и выдохнул тоном, от коего у почтенной дамы предвкушающее замерло сердце:
— Мадам, право выбора флага я предоставляю Вам.
Герцогиня куртуазность оценила, однако ответила прохладно, дабы не мнили о себе излишне много всякие капитаны: