А третий принял у меня меч.
– Ты победил их всех, и теперь посмотри, кто скрывался под маскою бедствий, зла, несчастий, страданий. Веришь ли нам?
Лица их были светлы. Ни одно не смотрело враждебно. Рядом лежали шкуры чудовищ.
– Так значит, это вы – мои учителя? И каждый раз, когда я шёл сражаться…
– Каждый раз, когда ты вступал в пещеру, один из нас либо все мы выходили к тебе, скрывая под маской чудовищ истинный лик Красоты.
– Но как же?! – недоумевал я.
– А разве ты знаешь другой путь – учиться?– тихо молвил тот, первый, который стоял ближе всех.
В этот момент страшный грохот сотряс пещеру. Кто-то стоял у ворот. Кто-то хотел сражаться. Кто-то желал учиться и побеждать. Вдруг мне протянули маску:
– Иди, помоги стучащемуся. Без тебя его жизнь стоит на месте.
Я принял маску и шкуру. Набросил их на себя и двинулся к воротам. Дубовые створки распахнулись, и я узнал того, кто стоял там с мечом и щитом. Улыбнулся – и со звериным рычанием набросился на него. Мой младший, любимый брат, ты хочешь учиться и побеждать? Войди и на мне отточи клинок своего духа!
Белые крылья
Он проснулся среди глубокой ночи, взглянул на сиреневые звезды и вдруг осознал, что – крылат. Он ощутил их, белые полотнища перепонок и перьев, выросшие в одну ночь, просторно раскинувшиеся меж тонких лопаток, и изумился тихо и радостно.
Они оказались превосходны! Их мягкое свечение наполнило комнату перламутровым переливом света и тени. Невесомые блики коснулись поверхности зеркала, скользнули по чутким стенам и добрались до спящего лица любимой, придав ему неизъяснимое, изысканное очарование.
Чуть-чуть приподнявшись, он постарался высвободить правое крыло, которое непостижимым образом легло под её плечи и ласкало сон. Девушка не пошевелилась, только слегка улыбнулась. А он неслышно прошелся по комнате. Крылья были нетяжелы. Напротив, они словно поддерживали тело и вдыхали в него особую легкость. Он гибко взобрался на подоконник и белой птицей выскользнул в окно.
Ночь синеглазой сказкой приняла его в объятия, ветер закружил и подтолкнул в гущу деревьев, испытывая и шутя; а потом, подхватив, передал тёплым облакам, которые окутали его белым пухом. А когда поднялась луна и всё затрепетало в её призрачном свете, мир заволновался и полетел куда-то вниз, в темную бездну земного шара. Он взмыл в такую высь, куда могут вознести только самые сильные крылья. И там, забыв обо всем, парил. И пространства уносились в вечность, стекая по белому изгибу пера.
…Когда он очнулся, утро восходило волной золотистого жара, а строгий свет звёзд потускнел. На земле оставалась любимая. Она спала, но даже во сне она ждала его. "Как рассказать ей о крыльях?" – думал он, возвращаясь. И вдруг поразился: освещённые утренним блеском, они начали таять и в несколько коротких минут исчезли. Он ощущал их волнующую тяжесть, они были здесь, но уже невидимы… О, как просто! Так значит, никто ничего не заметит! Даже – любимая?! И внезапно горькая мысль, что этим чудом нельзя поделиться, отдалила его от родной ему женщины.
Так, мучимый сожалением, он скользнул в окно. Неспешно вошёл в комнату, ещё весь пронизанный светом, склонился над бесконечно дорогим лицом, как вдруг она открыла глаза и тихо спросила: «Не мешал ли тебе ветер на обратном пути, любимый?» И самым нежным жестом в мире погладила совершенно невидимое крыло…
А следующей ночью опять видели звёзды: летает, летает, летает человек!
Смиренный пастух
В давние-давние времена в красивой горной стране жил пастух. Был он молод, хорош собой, но по бедности не женат. С раннего утра к его хижине соседи сгоняли овец, он собирал их в стадо и вёл в горы, на широкие альпийские луга, где травы поднимались в пояс вышиной, а весёлые ручьи радовали кристально чистой водой.