-А что за теми дверьми?- поинтересовалась у неё девушка.

Женщина поправила очки и уставилась на три двери, как будто только их увидела.

-За первой житница для трав, за второй смотровая, а третья в кабинет к альфе ведёт. Мне некогда, я убегаю. Сиди здесь и жди Машеньку.

И убежала.

Дверь в житницу открылась, из неё выскочила молодая девушка в льняном халатике и пилотке на темно-русых волосах. Она несла на подносе три чашки, скрылась в смотровой.

 А приёмную наполнил невероятно приятный для молодой травницы запах лечебных трав и всеразличных сборов. И хотя появление её в этом месте было отчасти насильственным, Лика вдруг стала счастлива.

Пахло детством. В этой лечебнице, в больнице нетрадиционной медицины, лечили людей с помощью трав и колдовства. Здесь занимались тем, чем Лика занималась всю свою сознательную жизнь.

Она дома, и ей хорошо.

Слёзы наворачивались на глаза, и даже Маша румяная полная девица не спугнула невесомое ощущение блаженства.

-Нет, вы представляете семьдесят три миллиона,- шипела Маша, закинув ногу Лики, измерила её стопу.

-Нет, не представляю,- усмехнулась Лика.

-И я не представляю, хотя у меня очень высокая зарплата. Но это же заоблачная сумма. Отец сказал, что садик всё равно будут строить,- болтушка измерила ленточкой её талию и грудь.- Встань,- в приказном тоне рявкнула Маша.- Это ж, уму непостижимо. Нет, мы все понимаем…

-И что вы понимаете?- Лика пыталась вникнуть в суть разговора, ей вдруг почудилось, что семьдесят три миллиона это её цена. Тогда не удивительно, что оборотни на неё так смотрят..., как на семьдесят три миллиона выкинутых на ветер.

-Отрабатывать будешь,- Маша померилась с Ликой ростом и убежала.

Злая Лия Михайловна щурила глаза на девушку, хотя у её стойки уже нарисовался отец с ребёнком на руках и дрожащая мать в белом свитере.

Отрабатывать?

 Лика подошла ближе к семейству. Так, это она запросто. Вот ребёнок болеет. Лика протянула к нему руку, сосредоточила свою внутреннюю энергию в своих пальцах. Мать ребёнка одарила её невыносимым гневным взглядом. Лика кивнула ей и отошла. Сейчас не стоит с людьми говорить, они раздражены и озлоблены от своего горя. Они, как болячка, до которой не стоит прикасаться.

Когда семье разрешили войти в смотровую, Лика проскользнула вместе с ними.

 Помещение хорошо освещено, у дальней стенки занавешенное льняной тканью, под цвет халатов персонала, окно. Стол главного знахаря, и стол обтянутый кожей, куда мужчина и отнёс своего ребёнка.

Уложил мальчика в толстовочке и брючках на кушетку, снял ему ботинки. Мужчина на хозяина больницы не смотрел. А вот его жена, увидев Павла Ивановича, присела, потому что ноги подкосились, и скатилась на стульчик у двери.