– И не пустят к нам танцевать, – третья с силой толкнула его к колдунье.

Там за деревьями стояла печальная фигура юной девушки.  На теплом ветру шумели кроны высоких сосен. Было по-весеннему тепло. И снег покрылся толстой коркой, в которую падали тяжелые капли тающего инея с ветвей. Маришка стояла над свежей могилой. В руках её лежало золотое ожерелье с аметистами тонкой работы, что подарил ей Сай перед свадьбой. Пальчики девушки крутили  леденец на палочке, которые Всетку купил в городе.

Маришка странно похоронила сатира, не горизонтально, как обычно кладут покойников, а вертикально, так, что на поверхности еще заиндевелой земли торчали края  его крутых рогов. Не смог убежать от троллей.

– Я просила не убивать его, – обречённо шмыгнула носом Маришка. Голосок нежный и тихий.

– Ты любила его? –ошарашенно спросил Всетку.

– Он был безобидный.

Она посмотрела на него чистыми холодными, как северные озера глазами. Никакой силы, никакой воительницы, только заплаканная девочка с болью в сердце. Всетку бы обнял её, прижал к себе, но не посмел.

– Я человек, мне свойственно любить и прощать, – шмыгнула мокрым носом великая колдунья.

– Я тоже человек, – Всетку глубоко задумался над тем, что вложено в это понятие. – Меня убьют?

– Можешь жениться на своей любовнице, тогда останешься здесь навсегда.

– Гуля! – крикнул он увесистой тролльше. – Ты пиво варить умеешь?

– Конечно! Лучше всех это делаю.

– Ты у меня все лучше всех делаешь,- рассмеялся Всетку, пытаясь вспомнить, когда смеялся в последний раз до прибытия в Тролльстан. Не вспомнил. – Женюсь. И буду, как человек, любить и прощать.

Конец