Оборотень стиснул клыки, зарычал, встал прямо, расправив широкие плечи. Мохнатик под два метра ростом, да и Юля не маленькая осталась сидеть на его плечах.

– Ты в порядке? – беспокоилась она, возвышаясь над землёй. –Тебе больно? Опусти, я сама пойду.

Он так и не смог ей ответить, принюхался волчьей мордой и поспешил вперёд, придерживая её ноги своими когтистыми лапами, при этом не царапая, очень нежно и надёжно. От его касаний девушке было не по себе. Приятно, но это уже не волк, а на половину мужчину, что тревожило и стесняло.

В лёгком сизом тумане, стояло раскидистое дерево с узкими длинными листьями, на нём плоды, вроде, как зелёные. Но когда оборотень подошёл ближе, утопая в мелких кустах, Юля с удивлением обнаружила зрелые плоды грецкого ореха.

Мохнатик разложил розовую тряпку на лапах. Подпрыгнул, чтобы Юля догадалась, что он хочет от неё.

– Будем собирать? – это она для себя удостоверилась и принялась собирать орехи.

Плоды были зрелые, от того что ветки шевелили, орехи падали на землю. Но вскоре набрался целый узелок, и оборотень отошёл от орешника. Прошагал ещё километр не меньше и нашёл опушку леса, освещённую солнцем. Там они уселись завтракать.

Юля укрыв наготу, волосами и ветками, ждала, когда ткань освободиться, и она сможет приодеться в свой обычный наряд. Ещё её голова была занята тем, что время пролетело незаметно. Орехи поспевают в конце августа или в сентябре, а это значит у папы за комнату не оплачено, и как он там бедненький живёт не известно.

И от всех мыслей отвлекало зрелище, которое не оставит равнодушной ни одну  женщину. Оборотень колол орехи руками. Только хруст стоял, падали на землю скорлупки, ядра спелые Мохнатик съедал или отдавал девушке.

Она насытилась очень быстро, орехи иная еда, калорийная. Юля внимательно изучала своего спутника, но скромно только до пояса. Морда на половину волчья кривилась, как от боли. Глаза жёлтые терялись в пелене. А нос чёрный уже не блестел на солнце, высох.

– Тебе плохо, – шептала Юля, с лёгким опасением, провела рукой по морде зверя.

Тот прижал уши от её прикосновений, вроде улыбнулся, но ненадолго. Он страдал, его тело ломило, иногда пробегала дрожь.

– В тень надо лечь, – она чуть подтолкнула его в сторону леса, подальше от солнечных лучей. Оборотень сделал несколько шагов, сложился пополам и упал боком у кустов папоротника.

Девушка второпях нарвала веток, чтобы укрыть его. Подложила букет папоротника ему под голову. Спрятала несчастного страдальца, так что и не обнаружит никто.

– Мохнатик, – не очень шло ему это имя, от мягкого весёлого зверя оставалось всё меньше. – Я поищу воду, скоро вернусь, не шевелись.

Юля поспешила вперёд, закутывая исхудавший стан в тряпку. С особой тщательностью запоминала дорогу. Обувь свою самодельную, она бросила у пещеры, поэтому, исследование территории на предмет воды, проходило медленно.

Сердце колотилось от страха за существо, с которым она прожила всё лето. Странное чувство ответственности и привязанности, как к отцу. Если это не любовь, то что же? Рассуждая над тем, что обернуться человеком, возможно, не так уж и просто и придётся болеть и страдать, Юля не заметила, как наткнулась на охотника. Тот совсем незаметный в камуфляже выскочил к ней с ружьём в руках.

На лице незнакомца отобразилось полное удивление, он отвёл в сторону ружьё и схватил девушку за плечо.

– Ты жива?! Мы тебя схоронили, – это был один из людей Люции Германовны. – Зверь где?

Юля не намеривалась выдавать своего друга, округлила глаза, открыла рот и стала хлопать им. Мужчина попытался различить звуки, но вместо этого девушка замкнулась, обняла плечи руками и зажмурилась, словно её собирались бить.